Иностранцы в России всегда считались причинами многих бед. «Капиталист» вспоминает о том, как в Барнауле около века назад «вводили санкции» против иностранного капитала, но в итоге русские предприниматели страдали больше всего.
Борьба за влияние в мире между государствами не ограничивается только войнами. Это, прежде всего, сражение на истощение – чья экономика выдержит, у кого больше запасов, сил и резервов. Так было тысячу лет назад, это же происходило в начале XX века, подобное можно видеть и сейчас. Борьба идёт как на макроэкономическом уровне – “вы нам санкции, а мы вам эмбарго”, так и буквально на местном – “Ганс, с вещами на выход”. Проигравшая сторона лишается контрактов, кредитов, рынков сбыта. И часто очевидных победителей в таком противоборстве нет.
Сто лет назад, в 1914 году, началась Первая мировая война. Россия выступала в союзе с Англией и Францией, а Германия в блоке с Австро-Венгрией и Турцией. Алтай был в глубоком русском тылу – он поставлял продовольствие, а также солдат, многие из которых так и остались на полях сражений в Галиции и Восточной Пруссии. Взамен сюда ехали эшелоны военнопленных, которым предстояло пробыть в Барнауле до самой революции.
Были и сугубо экономические последствия, больно ударившие по экономике Алтая. Во-первых, государь император вознамерился ввести сухой закон, после чего закрылись все частные винокурни. Дело дошло и до пивоваров, которых повсеместно признавали вредителями. В Барнауле запрет на продажу спиртного общественность восприняла весьма восторженно. Современники отмечали, что “простой мужик” перестал быть похожим на бродягу и наконец-то занялся делом.
Убытки подсчитывали промышленники, общепит и городской бюджет – все они не успели перестроиться из-за неожиданного решения Николая II. Рестораторы просили снизить налоговые сборы и власти были вынуждены соглашаться на мольбы предпринимателей. Некоторым даже вернули уже уплаченные налоги.
Впрочем, официальный запрет не мешал барнаульцем в больших масштабах наладить подпольное производство домашнего пива. Полицейские составляли рапорты на “бутлегеров” едва ли не каждый день.
Ещё война фактически разорвала уже подписанные контракты между странами. Барнаульские власти в 1914 году планировали построить в городе современный водопровод. Необходимого качества оборудование можно было найти только в Германии. С первыми выстрелами этот план провалился и город был вынужден в спешном порядке искать замену немецким насосам. Русская промышленность не могла предоставить аналогов, а американская техника была дороговата и по поводу её качества у экспертов были сомнения, хотя городская управа едва не подала соответствующие объявления о поиске подрядчиков в североамериканские газеты.
Далее кабинет министров Российской Империи начал борьбу с “представителями иностранного капитала” – подданными государств-противников. В декабре 1914 года городская управа получает письмо от министерства торговли и промышленности с просьбой предоставить «в скорейшем времени» список существующих в городе торговых домов. Больше всего столичных чиновников интересовали те торговые дома, в которых учредителями числились граждане Германии, Австро-Венгрии и Турции. В январе 1915 года выйдет приказ о закрытии торговых предприятий, принадлежащих иностранцам и о прекращении личных промысловых занятий. Для ликвидации дел им предоставлялся срок до 1 апреля 1915 года. Чтобы проследить за выполнением этого положения, местными властями составлялись списки подданных иностранных держав, имеющих предприятия в городах губернии.
Но к тому времени, иностранцы на Алтае уже не владели такими активами как в XIX веке. В истории региона отметились лишь династия промышленников Прангов, которые построили в Барнауле содовый завод, ставший первым в России (был поглощён конкурентами и закрылся в первые годы двадцатого столетия), да Август Брокмиллер, не слишком удачно попытавшийся развить свекловодство и производство спирта на Алтае. В Барнауле, на момент выхода приказа правительства, насчитывалось 13 подданных вражеских государств, которые имели в городе своё дело. Зачастую это был малый бизнес.
К примеру, турецкоподданный Канарос Оглы Панаиди жил на Пушкинской улице и занимался торговлей молоком. Его земляк Исаак Адриан-Оглы продавали фрукты на Московском проспекте, а целая группа в составе Танаса Оглы, Махмета Омер Оглы, Симеона и Павла Лазаря Оглы вела продажу булочек и хлеба на Подгорной улице.
Ещё один турок Александр Яманиди лишился бизнеса по продаже старья в барахольном ряду. “Под раздачу” попал и австрийский подданный Викентий Карловичи Мыдлярчик, державший кондитерскую на Павловской улице.
Германию в Барнауле представляли – торговый дом “Вогау и Ко”, продававший чай, сахар и соду, а также Георг Мюнх, чьё предприятие реализовывало масло и оборудование для молокозаводов. Последний попытался выкрутиться, что торговлей компания уже давно не занимается, а всё имущество принадлежит шведскому акционерному обществу “Пумп-Сепаратор”. Немцу не поверили, компанию быстро закрыли.
На одной чаше весов – булочная, бакалея и лавка старьёвщика. На другой – бюджет города, инфраструктурные проекты, крупнейшие промышленные предприятия и целая отрасль общественного питания. По последним санкции Империи ударили больнее всего. Но это наша национальная традиция: бей своих, чтобы чужие боялись.
Материалы по теме:
