В городе не смогли построить водопровод. Купец Ворсин закрыл пивную на Конюшенном переулке. Маслоделы из Бийска разбогатели на поставках своих продуктов. Кризис, аналогичный нынешнему, разразился в Барнауле ровно сто лет назад — с началом Первой мировой.
Война — это кризис. Даже если она идёт где-то далеко, эхо конфликта доносится до самых тихих уголков страны, разоряя одних и помогая другим. 100 лет назад Россия вступила в Первую мировую, надеясь на быструю и победоносную кампанию. Но противник был силён. Война захлебнулась, застряла в окопах. Удар на себя принял и тыл, где экономика не была рассчитана на длительный кризис.
Сначала оборвались все торговые и деловые связи между Германией, Австро-Венгрией, Турцией и Россией. Алтай выступал потребителем их технологий и оборудования, аналогов которого по качеству и цене в стране не было. Об импортозамещении в мирное время никто не думал, а когда прозвучали первые выстрелы на фронте, было уже поздно. Сорвались контракты, свернулись бизнес-проекты. Предприниматели в спешке искали замену — станки, котлы и прочую технику пытались купить даже в далёкой Америке. Пострадал не только бизнес, но и важные общественные и государственные инвестпроекты. Известен случай, когда власти дореволюционного Барнаула наметили строительство в городе централизованного водопровода, для которого требовались турбогенераторы и насосы немецкого производства. Но купить их они просто не успели, а проект отложили на неопределённый срок. Многие лишились больших рынков сбыта – для мяса, муки, хлеба, масла и других алтайских продуктов, которые везлись на экспорт, пришлось искать других покупателей.
Ответной мерой — «антисанкциями» — стала атака на местных представителей малого бизнеса, которые были подданными вражеских государств или имели иностранный капитал. От них потребовали прекратить заниматься предпринимательством на Алтае.
К примеру, барнаульский турок Александр Яманиди лишился лавки по продаже старья в барахольном ряду. «Под раздачу» попал и австрийский подданный Викентий Карлович Мыдлярчик, державший кондитерскую на Павловской улице.
Но это всё больше политика и даже жесты отчаяния, чем способ решить проблему.
Вместе со вступлением в войну, государь-император Николай II повелел устроить во всей стране своеобразный «сухой закон». Запрет на производство и продажу пива, вина, водки, коньяка оказался ударом по бюджету, который пополнялся за счёт налогов с винокуренных предприятий, общепита и торговли спиртным. Многим пришлось закрыть своё дело, но были и такие, кто остался на плаву.
Барнаульский пивовар Ворсин оказался вынужден свернуть розничные точки по продаже пенного. Однако, спустя некоторое время, городские газеты запестрили рекламой «Русского хлебного кваса» от Ворсина, а также нескольких видов фруктовых и минеральных вод. Чтобы завоевать вкусы потребителей, купец даже организовал доставку напитков на дом. Пережив тяжёлое время, он сохранил своё дело, а чуть позже власти всё же разрешили производить легкое пиво небольшой крепости.
Не остались в стороне и маслодельческие артели, которые в то время росли, как грибы. Крестьяне кооперировались, чтобы не обращаться за кредитами в банки, а сообща финансировать производство масла, сыра и другой «молочки» – одной из главных экспортных статей Алтая. Кооперация спасала от кабальных процентов, она же позволяла диктовать скупщикам сырья свои условия. Да и вся прибыль оставалась на руках у производителей, которые усиленно вкладывали в расширение бизнеса. Основным потребителем масла стал фронт, готовый проглотить любой объём продукции. Кроме того, молочное и мясное хозяйство воюющих Австрии, Бельгии, Германии, Франции оказалось разорено. Сибиряки надеялись, что по окончании войны, страны Европы ещё долго будут вынуждены закупать продукты в России. Они готовились к будущему успеху заранее, несмотря на то, что до окончания войны было ещё очень далеко.
Предприимчивые люди даже в сложной экономической обстановке умеют не только сохранить своё дело, но и приумножить капиталы. Рецепт вековой давности актуален и сегодня—не бояться смелых шагов и уметь вовремя перестраиваться.
Нашли свою нишу в новых условиях даже мелкие ремесленники и мастерские, которые массово производили знаменитые шубы-барнаулки, а также валенки и сапоги для нужд армии. Впрочем, о том, что к кризису и сложным временам надо готовиться заранее, многим становится понятно только после того, как этот кризис наступит. Газеты дореволюционной эпохи вздыхали о том, что богатые золотом, медью, цинком, серебром и свинцом горы Рудного Алтая могли бы сделать из
региона центр металлургической промышленности. До войны основным поставщиком этих металлов была как раз Германия. Однако освоение рудников в промышленном масштабе было возможным только при наличии железной дороги. Но в мирное время она строилась не спеша, так и не дойдя до юга Алтая.
Если средний и малый бизнес мог самостоятельно найти выход из ситуации, то в таких важных проектах без участия власти или крупного капитала было совсем никак. Не сразу, но всё же в губерниях были созданы военно-промышленные комитеты, которые оказывали содействие фронту, помогая организовать предпринимателям в тылу то или иное производство, либо получить хороший контракт. Алтай, кроме традиционных продуктов питания и одежды, начал даже производить снаряды. И дело даже не в «антикризисных планах» по спасению Отечества, а в том, что эти планы обязательно должны работать, не оставшись на бумаге. Так преодолевались трудности 100 лет назад, возможно, этот же рецепт актуален и сегодня.
Материалы по теме:
