Сергей Убраев – депутат краевого Законодательного собрания с богатой политической биографией. Он состоял во фракции «Единой России», но вступил в партию «Родина» и теперь единственный внефракционный депутат в АКЗС. Он один из лидеров регионального Общероссийского народного фронта (ОНФ), деятельность которого воспринимается властями самых разных уровней все болезненнее. В 2015 году Сергея Убраева обвинили в незаконной предпринимательской деятельности. В общем, за завтраком в гостеприимном ресторане «Волна» нам было о чем поговорить…
– Сергей Аманжолович, вы ведь из комсомольских работников?
– Я учился в АСХИ, по образованию зоотехник, зооинженер. В 1988 году стал секретарем комитета ВЛКСМ АСХИ, в 1989 году – первым секретарем Железнодорожного райкома ВЛКСМ. Вопрос этот решался на выборах. Это было, скажем так, нехарактерно – чтобы я, казах, возглавил одну из крупнейших комсомольских организаций Барнаула. В определенных кругах была некоторая паника. Мне предлагали три других должности на выбор. Но я выиграл выборы.
В 90-е комсомола не стало, надо было кормить семью. Я занялся малым бизнесом, научно-производственной деятельностью. И одновременно искал понимание того, что происходит в стране, Виктор Дмитриевич Прокопец, мой старый друг и коллега, познакомил меня с Валентином Сергеевичем Неменовым. С 1995 года мы вместе. Это мой учитель, я прошел его школу, до сих пор встречаюсь с ним, советуюсь. Я был у него заместителем в НПСР (народно-патриотический союз России).
В первый раз в крайсовет я шел от НПСР. Тогда были разрешены политические блоки. Я баллотировался по округу, в который входил мой родной Михайловский район, у меня были довольно серьезные соперники – глава Егорьевского района Анатолий Сергеевич Крючков, Иван Давыдович Гартман, достаточно известная фигура в степном Алтае. Но я победил.
Так что я не в первый раз депутат. Мне есть, что сравнивать в деятельности законодательного органа.
– И что видно при сравнении?
– Мне непонятно решение со строительством и переездом КЗС в Парламентский центр. Сама площадь Советов подчеркивала, кто здесь находится. В условиях, когда кризис в стране – какой смысл был переезжать в новый парламентский центр? После интервью Назарчука на вашем сайте я стал смотреть, как работают у нас гардеробщицы – да, скучает народ…
– В чем еще отличие крайсовета и АКЗС?
– Тогда губернатор Суриков лично участвовал почти на каждой сессии. Редко пропускал – только из-за командировок в Москве или ее по каким-то причинам. А сейчас мы приняли закон о парламентском часе, чтобы хотя бы в рамках парламентского часа с какой-то периодичностью видеть представителей региональной власти, губернатора, на наших заседаниях.
– А сейчас они не ходят за сессию?
– Ходят. Снесарь, Локтев, Притупов. Но разница есть.
– Сколько лет был у вас перерыв в депутатстве?
– В 2004 году я проиграл выборы. А в 2011 году вдруг состоялся очень интересный звонок. Я встретился с Иваном Ивановичем Лоором. Он спросил, какие у меня настроения в плане выборов. Так я оказался на выборах.
Я подумал, что предложат округ, в который входил Михайловский район. Но было принято решение, что я буду избираться по 29-му округу, в который входит Бийск. У меня был сильнейший соперник – Андрей Нагайцев.
– Чем вы его одолели?
– Он проиграл сам. Уверенность, что он уже всех тут сделал, сослужила ему плохую службу. В мою победу никто, кроме меня, не верил. Группа Митькина вела мои выборы в 2011 году, и он мне после победы сказал: «Мне твой округ разрешили проиграть». У меня был ноль процентов узнаваемости, но я обыграл Нагайцева на 3 тысячи голосов. Он думал, что если я от партии власти, то на этом можно будет играть, меня будет легко побить. Хотя Андрей Нагайцев интересный политик, болеет за свой город. Я хорошо к нему отношусь. Мы сейчас с ним встречаемся по работе ОНФ.
– Но вы же почти сразу ушли из «Единой России»?
– В 2012 году я перешел в «Родину» сразу после ее возрождения. После этого меня попросили выйти из фракции «Единой России». Невозможно быть во фракции одной партии, а состоять в другой.
– Чем вас привлекает «Родина»?
– Я был долгое время в компартии, руководил краевым отделением партии «Патриоты России». Когда я в 2011 году вышел из этой партии, чтобы идти в АКЗС от «Единой России», «Патриоты» немного обиделись. Я, может, и вернулся бы к ним. Но тут появилась «Родина». Как и «Патриоты», эта партия несет в патриотический заряд. Ни та, ни другая не являются в полном смысле слова оппозицией. «Родина» позиционирует себя как альтернатива. Но не президенту – у нас в программе партии записаны семь основных тезисов программы президента Путина. А как альтернатива курсу правящей партии «Единая Россия».
– То есть, вы разделяете «Единую Россию» и Путина?
– Однозначно разделяем. Мы же не кричим на каждом углу, что наш отец основатель Дмитрий Олегович Рогозин провел большую работу по возрождению оборонного комплекса. Мы не говорим, что это «Родина» сделала. Это государство сделало. А ЕР позволяет себе говорить, например, что дороги отремонтированы «Единой Россией». Меня потряхивает от этого. Деньги-то бюджетные. Они же не своими зарплатами скинулись. Я в этом плане немного ядовитый.
– Но «Общероссийский народный фронт» – это же тоже детище ЕР?
– Я бы не сказал так.
– А как? ОНФ – это сын, племянник ЕР, там какая степень родства?
– Недавно в интервью один из сопредседателей ОНФ Александр Владимирович Бречалов сказал, что в составе ОНФ сегодня работает 23 партии. У нас на Алтае в составе ОНФ – «Патриоты России», «Родина», «Зеленые», «Справедливая Россия», ЛДПР присутствует. Поэтому странно говорить, что это детище ЕР. Я руководитель рабочей группы «Качество повседневной жизни» – к нам даже из ПАРНАСа приходят и работают.
– Но ведь считается же, чтобы ОНФ было придумано как громоотвод, чтобы людям было куда придти.
– Сергей, это ваше личное мнение. Я не считаю, что это громоотвод. Это не детище ЕР, это детище Владимира Владимировича Путина. Лидером ОНФ является президент РФ. И курс президента страны поддерживают разные силы – КПРФ, ЛДПР.
– Так их за это кормят.
– А ПАРНАС? ПАРНАС ведь тоже в основе своей поддерживает деятельность президента. Их же никто не кормит.
– Наш президент говорит массу правильных вещей. Другой вопрос, что делается.
– Ну да, вопрос непростой.
– В чем заключается ваша работа в ОНФ?
– У нас несколько рабочих группа. Та, которой руковожу я, называется «Качество повседневной жизни». Это вопросы ЖКХ.
Когда вводили плату за ОДН – работали по этой теме. Сейчас много обращений по дорогам. Недавно на заседании рабочей группы рассматривали состояние дорог в Алтайском крае, в том числе ситуацию на улице Ядринцева: в прошлом году там положили асфальт, а в этом году его там нет.
В сентябре прошлого года к нам приезжал депутат ГД Александр Васильев.
– Это когда он нашел у нас на улице Гоголя самую глубокую яму в стране?
– Да. Мы вместе там были. Это огромная яма недалеко от ИПП «Алтай». Васильев проехал всю страну, много что видел, но когда ехал по дороге, которая ведет в село Мартыново через Троицкий и Целинный районы, в сердцах сказал, что эта дорога войдет в ТОП-10 самых плохих дорог России.
Сейчас нам пришел ответ из Главного управления по дорожному строительству – в этом году эта дорога будет отремонтирована. Это, я считаю, пример того, что ОНФ приносит пользу.
Сейчас много вопросов по работе регионального оператора по капитальному ремонту. «Справедливая Россия» говорит, что на сбор взносов на капремонт надо вводить мораторий. Я считаю, что это чересчур. У нас много жилья, построенного в 60-70-е годы…
– По закону, при приватизации жилье должно было быть передано гражданам после капремонта.
– Ну, вы же понимаете…
– Я все понимаю. Но получается, что государство свои обязательства не выполнило, а сейчас с граждан требует по всей строгости…
– Здесь есть моменты…
В работе регионального оператора по форме вроде бы все хорошо, но на конец года почему-то осталось 700 млн неизрасходованных денег. Значит, какие-то процедуры прописаны так, что эти деньги не работали на экономику. Есть неточности с внесением в эту программу – мы выявили дома, которые не должны быть в этой программе. В деревне Ситниково Баевского района дом фактически не заселен, он брошен, а вошел в программу. Из этого дома никто не платит. Почему попал в программу, кто его внес, зачем – непонятно.
Активисты ОНФ задают тон. Поднимают темы, иногда неожиданные. Вот по Бийску – ремонт лифтов. Разница между стоимостью ремонта лифта в Барнауле и в Бийске – 150 тысяч рублей. В Барнауле дороже, но в Барнауле при этом ремонте меняют кабину и все остальное, а в Бийске именно ремонтируют старую кабину и оборудование, и то некачественно. В одних лифтах нет кнопок вызова диспетчера, где-то нет демпферных наладок, где-то двигатель не поменяли, а просто покрасили.
Мы занимались мониторингом расселения из ветхого и аварийного жилья. На Бийск пришлось больше всего денег на расселение. И в то же время Бийск лидер по обращениям в ОНФ по теме расселения. Сейчас разбираем обращение жителей дома по улице Мухачева, 108. Этот дом сгорел при пожаре. Людей переселили в маневренный фонд. Дом имеет статус памятника культуры регионального значения. Но пока жильцы устроились кто где, кто-то тихонько этот дом разобрал. Сначала говорили, что МЧС разобрал. Оказалось – нет. Сейчас жильцам говорят: а вы сами должны были сохранять вверенное вам имущество! А власти города отходят в сторону. Мы подготовили обращение по этой ситуации. Людей одних не оставим.
Одна из самых серьезных проблем в Бийске – дома на улице Спекова.
В 2011 году их ввели, практически сразу люди стали там замерзать. В квартирах холодно. Когда во время ремонта вскрыли стены, в некоторых квартирах не оказалось теплоизолирующего материала или он провалился – настолько небрежно выполнены работы. Жители обратились в ОНФ. И с 2013 года мы ведем эту проблему. Сопредседатель ОНФ в крае Николай Николаевич Николаев, ныне покойный, поручил мне как председателю рабочей группы заняться этими домами.
– Какова будет судьба жильцов этих домов?
– В 2013 году мы написали сити-менеджеру Бийска Николаю Нонко предложение использовать эти дома как маневренный фонд. Администрация Бийска ответила, что правовых оснований для переселения жителей оттуда нет, и что в 2012 году они сделали ремонт. Народ зиму тогда перенес вроде нормально. Но потом снова пошли жалобы – течь, конденсат образовывался, превышение формальдегидов.
9 февраля на Алтай приезжали Сергей Степашин, председатель Счетной палаты, и Константин Цицин, гендиректор госкорпорации «Фонд содействия реформированию ЖКХ». Степашин посетил эти дома, сказал, что это худший вариант худшей казармы худшего стройбата в СССР. Составлена дорожная карта, по которой администрация Бийска должна расселить жильцов этих домов.
Но уже есть непростые моменты: кто-то продал свои квартиры, и новые хозяева в сложной ситуации – правовых оснований у них поменьше. Как с ними быть, не знаю. Мы в июне, скорее всего, вернемся к заседанию рабочей группы, пригласим мэра города Нонко, выслушаем, что сделано.
Барнаул программу переселения выполнил на пять с плюсом. Не стали экспериментировать, построил обычные девятиэтажки. Вот дома на улице Ускова – они же отличные. А в Бийске люди меня спрашивают – почему нас сюда поселили? В квартире на первом этаже слышно, о чем разговаривают наверху.
Бийская мэрия позволяет себе говорить, что там живет «контингент». Я прошел почти по всем квартирам в этих домах – там живут нормальные люди, обычные люди с обычными проблемами.
В том же Бийске помпезно открыли энергоэффективный квартал по улице Боровой, ленточку перерезали. А сейчас люди в этом квартале не живут – мучаются. В этом квартале своя котельная – зачем? Рядом, метров триста, мощнейшая 6-я котельная. Наверху этого дома солнечные батареи, а внизу еще теплообменники. И ничего не работает. В итоге обвинили людей, что они всем этим пользоваться не умеют. Но люди не обязаны иметь по три высших образования, чтобы жить в квартире. Вот что мы обсуждаем на рабочей группе.
Я вижу, что ОНФ и в крае, и в России делает те вещи, которые кто-то не додумал, не доработал. С подачи ОНФ решено ввести типовое проектирование для детских садов. Возобновлен контроль на стадии строительства для малоэтажного строительства – до трех этажей. До этого контроля не было – считали, что не надо Ростехнадзора, ничего не надо. С подачи ОНФ отменили много сомнительных закупок. В том числе в Барнауле – приобретение люксового внедорожника «Ниссан-Патруль» для аэропорта Барнаула. Может, это кому-то не нравится?
– Если лидер ОНФ Путин, то как работа ОНФ может кому-то не нравиться? Или в стране есть оппозиция Путину помощнее Навального?
– Делайте сами выводы. Мы все равно раскачали ситуацию. ОНФ состоялся, хотелось бы или нет. Президент в наших медиафорумах, встречах задает тон. И мы ждем, что региональная власть на своих площадках будет встречаться с активом ОНФ, обсуждая проблемы. Сегодня не надо спихивать проблемы друг на друга. Президент говорит: сегодня любая общественная сила может проверять, как идет выполнение указов, тех или иных программ. Оттого, что ОНФ стал работать по программе граждан из ветхого и аварийного жилья, она стала гласной, мы стали получать сигналы. Мы просто вынудили строителей работать хорошо. Некоторые строительные организации забыли, что есть этикет, кодекс строителя. Теперь вспомнили и к последним домам, построенным в Бийске по этой программе, вопросов нет.
Мы в мае будем рассматривать исполнение майских указов президента. Ряд программ, по которым мы работаем, транслируется федеральным центром.
– И что уже понятно по майским указам, насколько они выполнены?
– Есть те, которые выполняются, есть те, по которым есть попытка притормозить – прежде всего, по росту заработной платы.
– А вы по жизни романтик, идеалист, или прагматик?
– Сложно сказать. Я так вопрос не ставил. Наверное, прагматик. А вы во мне романтика видите?
– Если человек столько сил отдает на решение проблем, которые не дают ему денег, он, видимо, романтик.
– Наверное. У нас большинство активистов такие. Я с уважением отношусь, например, к людям из нынешней оппозиции. Легко быть активистом, когда тебя поддерживает большинство.
Меня радует, что люди обращаются к нам, к ОНФ – это говорит о доверии к лидеру государства, к определенным институтам государства. Я вижу, что вернулось доверие к государству
– Я же говорю – вы идеалист.
– Ну, наверное.
– А как политик – какую свою задачу видите?
– Интересный вопрос, никто такое не спрашивал. Я считаю, что стране не нужны потрясения. Это моя задача как политика – не допустить потрясений.
Я работал директором завода химреактивов и столкнулся с тем, что поколение инженеров и специалистов моего возраста на производстве выбито. Они ушли или в бизнес или еще куда-то. На большинстве предприятий инженерам-конструкторам по 70-75 лет. Или совсем молодые. А пятидесятилетних и тех, кому ближе к пятидесяти – их нет. И если будут еще одни потрясения, то мы растеряем и то, что есть сейчас. Последнее, что есть в плане культуры производства, самого производства. А мы должны быть промышленной державой. И я вижу, как мне кажется, что задан вектор постепенного развития.
– Борьба с проблемами посредством ОНФ – это ведь во многом авральная система. Это не очень правильно. Или как?
– Политическая система не терпит пустоты. Были отменены выборы сначала губернаторов, которые сейчас в усеченном виде вернули, потом мэров – да, политическая система мимикрировала.
– И теперь мы пытаемся на перекошенной Пизанской башне ровно поставить стол.
– Ну, может быть и так. Вообще, я сторонник прямых выборов мэров. Я рад, что вернулись выборы по мажоритарным округам в Госдуму. Надо было вернуть и блоки на выборы. Сделан первый шаг по изменению выборов в Госдуму. Я думаю, новый ее состав будет уже другим, она будет более активна. Мы азиатский народ – нам нужен лидер. Но необходима и выборность. Кандидаты, проходя выборы, людей видят, в глаза народу смотрят.
– В СМИ писали, что вы сами не исключаете возможности выдвижения своей кандидатуры в Госдуму…
– Я благодарен руководству партии, которое приняло решение о моем выдвижении в Государственную Думу по Бийскому округу. Если мне не помешает уголовное дело, я скорее всего буду выдвинут партией “Родина”. Соперник у меня будет очень серьезный – Александр Прокопьев. Я пока не принял решение, потому что история с уголовным дело очень тяжело прошлась по семье, по маме. И она ведь не кончилась еще. Но если пойду, я навяжу серьезную борьбу.
– Если вы пройдете в Госдуму, какие направления развития края будут для приоритетными?
– Надо развивать те силы, которые есть на селе. Там колоссальные точки роста. Алтайский край должен использовать свое геополитическое положение – мы находимся на перекрестке торговых путей России и Азии. У нас сейчас вузы получают дивиденды от этого – учится много студентов из Средней Азии.
И в этой связи мне непонятно, почему вдруг решили, что локомотивом экономики края станет туризм – озера в Яровом, туристско-рекреационная зона. Я в это не верю. Не родился еще человек, который сможет из алтайского крестьянина сделать работника ресепшена.
– А теперь о больном: как развивается ваша ситуация с уголовным делом?
– На днях я ознакомился с материалами дела. Я считаю, что дело политическое. Мне вменяется в вину работа без лицензии на производство фармацевтических субстанций. Но все факты относятся к 2010-2011 годам. Почему тогда не возбудили дело?
Я тогда был директором Торгового дома «Малиновое озеро». Михайловский завод химреактивов находился в процедуре банкротства, региональными властями была поставлена задача – сохранить. ТД «Малиновое озеро» взял имущество завода в аренду и работал по имеющейся у завода лицензии.
– То есть, у Михайловского завода была лицензия?
– Да, была. Она и сейчас действует.
– А тогда в чем вопрос?
– Вот на суде и будем выяснять. Вопросов много. Я находился в Барнауле, а на заводе был свой руководитель. Это во внимание не берется. Это наводит на мысли о своеобразном подходе следствия к делу. Или о политическом интересе.
Вчера мне взломали фейсбук. За короткий период это восьмой или девятый раз. Перед этим взломали все почтовые ящики, один я даже не смог восстановить. Единственный, который не поддался – gmail.com. Я не думаю, что это вот так совпало. Очевидно, что это тоже элемент давления.
– И в чем может быть политический интерес?
– В 2013 году руководство ОНФ поручило мне изучить ситуацию с уголовным преследованием председателей колхозов из-за субсидий. У меня по этим делам огромное количество друзей осуждены. Это страшная история, просто про нее молчат. У кого-то семьи пострадали. Кто-то потерял родных – родители у людей пожилые. У кого-то жизнь закончилась. И когда я плотно залез в эти истории, возникло мое дело. (Подробнее об этой истории читайте Завтрак с “Капиталистом” Александра Назарчука – прим. “Капиталист”)
Я благодарен, что ОНФ не оставил меня. Они не прекратили моего членства. Они мне доверяют, а это сильно окрыляет. Я чувствую поддержку руководства партии «Родина». Заметьте, когда возбуждают уголовное дело на членов тех или иных партий, партия моментально приостанавливает членство. «Родина» этого не сделала. В отношении меня не приостановлено членство, не проводилось разбирательств. Руководство партии считает, что дело политическое. Я благодарен Алексею Александровичу Журавлеву, председателю партии, он сказал: «Серега, держись». Он не проводил расследований.
Людям нужны такие испытания. Меня удивило изменившееся ко мне отношение людей, которых я считал друзьями. Кое-кто перестал звонит, кое-кто при встрече перешел на другую сторону улицы. Я по полной программе получил.
У меня самого обострилась желче-каменная болезнь. Лег в больницу. Но допустил ошибку – позвонил в «скорую», мне говорят: «Машин нет, госпитализируйтесь сами», я поехал в больницу, лег. А ко мне следователь ходит каждый день – знакомьтесь с делом. Я говорю: «Я болею». Он: «Мы запрос сделали – вы в удовлетворительном состоянии, можете знакомиться». На меня в больнице смотрят как не знаю на кого. 3 мая, в выходной, звонок – следователь пришел в больницу. Бабушка-санитарка на вахте смотрит на меня – ну, типичный преступник! Какая надобность приходить ко мне 3 мая? Я успевал во все процессуальные сроки. Ради чего?
– А это как с Аргуновым.
– Я знаю эту ситуацию. Можно предположить, что психологическое давление имеет место. Я про свое уголовное дело узнал из интернета. Можете себе представить? И только после того, как все везде всё написали, меня вызывают и сообщают, что против меня возбуждено уголовное дело. С июля прошлого года был один допрос и два раза меня вызывали знакомиться с экспертизами. Как говорят мудрые люди, такие дела расследуются три-четыре месяца. А мое длится почти год.
– Когда человек попадает в такую историю, у него выбор невелик: либо сдаться, либо бороться. Что вы выбрали?
– То, что я с вами тут разговариваю, уже означает, что я никуда не прячусь. А что в моей ситуации остается? Репутация – это единственное, что у меня есть. Я считаю, что она чиста.
Завтраки с «Капиталистом» проходят в ресторане «Волна». «Волна» — это классический ресторан, где хорошо отдыхать и веселиться. Красивая мебель, отличный звук и свет, большой танцпол и доступное меню. Он располагается близко к центру (на Речном вокзале). Набережная Оби весной особенно красива и подарит незабываемые фотографии на память. Адрес: г. Барнаул, пл. Баварина, 2. Тел.: 8 (385-2) 573-231 или 65-38-66. Сайт — parus-volna.ru
Материалы по теме:
