My Land, «Синяя борода», «Проспект», «Куб»… За последний год Барнаул лишился нескольких мест, которых можно было причислить к общественным пространствам. Почему на этом не получается построить бизнес на Алтае и в чём причины неудач — разбирался «Капиталист».
Концепция “третьего места” предполагает, что у человека есть не только дом и работа. Должно существовать и какое-то иное пространство, где человек может отдыхать, заниматься своими личными делами, просвещаться. При этом, он готов платить за посещение подобных мест какие-то деньги. Чаще всего под это определение попадают антикафе, культурные пространства и отчасти коворкинги, но форматы переплетаются, а границы стираются. В антикафе проходят мастер-классы и турниры по кикеру, а в галереях – спектакли и встречи с блогерами.
Пик популярности подобных проектов в Барнауле пришёлся на 2012-2013 годы, когда столичные идеи переносились воодушевлёнными молодыми предпринимателями на алтайскую землю. Они получали хорошую прессу, внимание публики в первые месяцы, но затем эти проекты ждала чаще всего стагнация или вовсе падение.
Первопроходцы
Первое барнаульское антикафе My Land открылось на Красноармейском проспекте в 2012 году. Буквально через месяц, в нескольких сотнях метрах от заведения, на Молодёжной улице начало работу ещё одно антикафе “Тик-Так”. Спрос только формировался, аудитория не была подготовлена, да и практического опыта по ведению подобного бизнеса в Барнауле не было. Предприниматели действовали по наитию или ориентировались скорее на кейсы столичных коллег.
Владельцы “Тик-Така” сдались первыми, выставив через пару месяцев свой бизнес на продажу. Оставшемуся в одиночестве антикафе My Land пришлось потратить почти полтора года, чтобы сформировать достаточный пул постоянных посетителей. Публику в заведение завлекали не только кофе. Владелица антикафе Оксана Печенина поначалу говорила об окупаемости при 100 посетителях в день, но заведению пришлось смещать акценты в формате. Здесь начали проводить киноночи, соревнования по настольному футболу и даже покерные турниры. На последнем My Land и погорел – за него взялись правоохранительные органы. Семья Печениных была вынуждена продать заведение.
Турнир по кикеру в антикафе “Три кита” (бывший My Land)
Сейчас антикафе сменило собственников, название и помещение, что, пожалуй, спасло бывший My Land от участи других подобных проектов.
Смена вывески помогла и артели “Кварты”, что была создана в помещении заброшенной фабрики и специализировалась на “квартирниках”. Владельцы артели никогда не заявляли о больших бизнес-планах, но весной прошлого года всё кардинально изменилась. Энтузиазм первых лет прошёл, настало время определяться с планами на будущее. “Кварты” перешли в руки других предпринимателей, которые поменяли название на VINYL и начали решать накопившиеся проблемы, чтобы вернуть аудиторию.
— “Кварты” были этаким андеграундом, но отчасти неприветливым. Классная идея, которая себя очень хорошо зарекомендовала и заняла свою нишу в музыкальной культуре Барнаула. Но любая идея живёт не больше трёх лет, потом надо придумывать что-то новое, менять направление, или проводить ребрендинг. В “Квартах” этого не было. Появился значительный отток посетителей, – говорит совладелец клуба VINYL Андрей Чехов. – Мы увеличили эффективное пространство, решили проблему со звуком, на качество которого многие жаловались. Чтобы избежать ошибок “Кварт”, надо всё время стремиться предлагать посетителям что-то новое и необычное, не стоять на месте, а главное – создать атмосферу приятного и интересного андеграунда, чтобы человек чувствовал себя не как в трэшовом кабаке, а как частичкой этой интересной культуры, но в то же время находился в комфорте. Заведения подобные VINYL могут быть успешными, но всё зависит от аппетитов. В данный момент мой клуб приносит небольшой и стабильный доход, у меня сформировалась определенная аудитория и это устраивает. Я считаю, что бизнес успешный. Но если аппетиты растут быстрее доходов или возможностей, заведение “уйдет под откос”.
Между форматами
Но “перезагрузка” помогает не всегда. Заведение “Синяя борода” открылось в Барнауле весной 2014-го и позиционировалось как нечто отличное от формата антикафе, хотя здесь так же требовалось платить пару рублей за минуту присутствия. Владельцы “Синей бороды” обещали делать акцент на книгах и просили называть место “книжной”, но это не сработало.
“Синяя борода” просуществовала полгода, уйдя в “бессрочный отпуск”.
— Мы скорее частная платная библиотека, а не кофейня или антикафе, — говорила накануне открытия “Синей бороды” её руководитель Анна Караваева. — Мы даём книги в аренду, чтобы их можно было читать у нас в заведении. С ребёнком в кафе не каждый пойдёт, а почитать на ночь хорошую литературу многие хотят. Отчасти это социальная направленность нашего проекта, хотя на студентов в качестве основной аудитории мы не ориентируемся. Они могут пойти в «Шишковку» или же скачать книги в интернете. Мы делаем ставку, в том числе, на людей, у которых достаток выше среднего. На мой взгляд, в антикафе нечем заняться. Я не хочу никого обижать, но просто сидеть и смотреть по сторона неинтересно. Многие заведения ориентируются только на своих знакомых и на публику из социальных сетей. Я спрашивала у людей старшего поколения, знают ли они «Соль» или антикафе? Многие вообще не в курсе про существование таких мест. Они немного оторваны от широкой аудитории, а надо всё время привлекать новых людей. Надо доносить до них информацию, ведь не все потенциальные посетители сидят в соцсетях. Если человеку нужна книжка, то он и с Сулимы к нам поедет.
Чуть позже Караваева попробует сделать попытку окончательно отмежеваться от формата антикафе, чтобы избавиться и от сопутствующих проблем. В октябре 2014 года в “Синей бороде” отменят плату за проведённое в заведении время и переформатируют его в кофейню.
Анна Караваева говорила, что это делалось для “разведения книг и кофе по разным сторонам”, так как люди, приходившие почитать в “Синюю бороду” не очень охотно соглашались платить одновременно и за кофе, и за проведённое время.
Время расставит всё по местам в феврале 2015 года, когда “Синяя борода” закроется. На неопределённый срок, как уточняет Караваева. “Мы надеемся, что найдутся те люди, которые смогут продолжить наше правое дело в городе в каком-то другом формате или в другом десятилетии”, – было написано в прощальном сообщении “Синей бороды”.
— Различного рода досуговые заведения типа антикафе мне кажутся детской болезнью. Думаю, что это не жизнеспособная идея, – пояснил “Капиталисту” арт-критик и галерист Вадим Климов. – Можно придумать, как сделать антикафе интересными, но прибыльными вряд ли. У этой идеи сильно размыты задачи. Если вы хотите зарабатывать – откройте обыкновенное кофе и книжки поставьте, кубики положите. Если хотите развивать искусство, то ищите спонсора.
Осенью 2014 года совсем тихо закрылось свободное пространство “Куб”, где коммерческая составляющая, по словам создателей, была на втором месте. Скромно появившись прошлой весной, “Куб” также незаметно исчез из поля зрения через несколько месяцев, перейдя в “метафизические формы функционирования”, как шутят создатели места.
[one_half last=”no”]
Айжан Жакипбекова (официальный сайт администрации Алтайского края) на мастер-классе “Как хорошо уметь писать” в свободном пространстве “Куб”.[/one_half]— “Куб” не затевался как коммерческий проект. Это была площадка для сбора единомышленников, проведения интеллектуальных игр, тренингов, тусовок необычного формата. Материальная выгода была на втором месте. У нас получалось окупать аренду, организационные расходы, но не более, – рассказывает бывший куратор свободного пространства “Куб” Иван Заводовский. – Нам не хватило профессионализма, знаний и ресурсов. Это изначально была авантюра, но я нисколько не жалею, что ввязался в неё. Это был бесценный опыт. А закрылись мы про причинам, не связанным непосредственно с кризисом: проекты, созданные на энтузиазме, рано или поздно угасают. Кроме того, нам не хватило сил и решимости поставить этот проект на коммерческие рельсы. Зарабатывать на таких проектах можно, только немного. По большому счёту, это работа, чтобы наработаться. При небольшой финансовой отдаче здесь идет большая “нагрузка на креатив”. В Москве, в Санкт-Петербурге, в Красноярске такие проекты выживают благодаря грантам, так как это больше социальные, чем коммерческие проекты. У нас эта попытка, к сожалению, не удалась.
Иван Заводовский: “Изначально у таких проектов очень маленький охват, и нужно сильно постараться, чтобы привлечь аудиторию. “Куб” работал, по большому счёту, только вечером: мы так и не смогли эффективно загрузить дневные часы”.
Человеческий фактор
В жизненном цикле каждого проекта есть пик, когда он получает максимум внимания со стороны публики. Часто такой момент связан со медиаскандалом или спродюссированным конфликтом. Например, против галерей современного искусства и других творческих пространств обязательно должны выступать или “православно-консервативная общественность”, или коварные чиновники-недоброжелатели. В 2012 году в барнаульской галереи “Соль” по этому принципу провели скандальную выставку “Сублимация и мимикрия”. Приманкой стали художественные работы, где известные образы вроде Мона Лизы или “Красного квадрата” Казимира Малевича публика увидела в новом обличии – с пришитыми к картинам искусственными вагинами и страпонами.
Сначала работы были выставлены на всеобщее обозрение, но, не дождавшись казаков и патриотичных байкеров, галерея сама объявила о закрытии выставки, якобы из-за “давления и цензуры”. Хотя ни одного публичного высказывания против тогда высказано не было.
Выставка “Сублимация и мимикрия” в галерее “Соль”.
PR-директор “Соли” Бэлла Качехина рассказывала, что руководству “Соли” настойчиво “порекомендовали” выставку снять. Картины, конечно сняли, но позже, после того как выставка неофициально перешла в статус “запретной” и “гонимой со стороны цензуры”. Успех в галерее был, конечно, связан с работой Качехиной, и её уход выбросил “Соль” из того медийного поля, которое галерея занимала ранее. Позже Бэлла займётся пиаром проекта “Бессмертный полк” и добьётся успеха уже без игрушек с пометкой 18+.
Но если у “Соли” хватило внутренних резервов как-то компенсировать уход ценного сотрудника, потому что галерея не закрылась и продолжила работу, для некоторых заведений кадровые перестановки сродни сворачиванию всего бизнеса. Тайм-кофейню “Енот” продавали на “Авито” чуть более недели – владельцы пожаловались на то, что от них уходит управляющий, а замену ему найти невозможно. “Искать нового управляющего очень сложно, Эта сфера бизнеса мало освоена в нашем городе», – говорили предприниматели. Но после того, как этот нелепый факт был предан огласке в СМИ, “Енот” закрываться передумал, так как “управляющий решил не увольняться”.
Кризис
Универсальных кейсов в бизнесе, а в особенно в культуре и околокультурном общественном пространстве, не существует. Галерея “Проспект” несколько лет была на виду благодаря фотовыставкам, хипстерским ярмаркам, встречам с московскими блогерами, эпатажу Сальвадора Дали и Пикассо. Но в начале 2015-го арт-директор “Проспекта” Анна Ломоносова-Тайшина объявила о закрытии галереи “по экономическим соображениям”, отметив что это было исключительно её решение, а собственники были против.
[one_half last=”no”]
Анна Ломоносова-Тайшина: “Почему мы прекращаем проект? Кризис. В этих условиях, к сожалению, стало невозможно поддерживать дотационные проекты. В кризис экономят на культуре и искусстве. Страшно, но это так. Рынок отогреется через пару лет, и обязательно появятся другие арт-площадки и проекты”.[/one_half]— Не нужно их ни в чем обвинять и думать о том, что ради прибыли от аренды площади они пожертвовали галереей. Я глубоко уважаю собственников! Я благодарна им за финансовую поддержку, которую они оказывали в течение четырёх лет работы галереи, – просит куратор “Проспекта” Анна Ломоносова-Тайшина, – Собственники были готовы оставлять проект даже в условиях кризиса. Но с моей стороны было бы нечестно не замечать и игнорировать общую тенденцию рынка и резкое снижение доходности проекта в целом. Считаю, что поступила по совести, навязав им решение отказаться сейчас от культурной площадки и увеличить доходность за счёт увеличения арендной площади.
У опрошенных “Капиталистом” экспертов оказалась несколько иная точка зрения на происходящее, хотя они сошлись во мнении, что во-многом это особенности барнаульского рынка, где спрос очень специфичен, а целевая аудитория невелика.
— Мы не ощутили, что на работу нашего заведения повлиял кризис. Конечно, у нас стали покупать меньше картин. Но нашими мастер-классами посетители по-прежнему интересуются. Сейчас мы, напротив, не сокращаем, а увеличиваем их число, – рассказывает арт-менеджер галереи «Бандероль» Виктория Андронова. – Сделать успешным заведение, которое существует в рамках концепции «третьего места», довольно сложно. Основная проблема, с которой сталкиваются арт-галереи или антикафе, – это нехватка посетителей. Этот формат нуждается в постоянном обновлении, поэтому бизнес в этой сфере должен быть очень динамичным. Чем больше и разнообразнее выбор услуг, тем лучше – такому заведению необходима разносторонняя аудитория. Наша галерея зарабатывает на продаже картин, проведении различных мастер-классов, раньше у нас даже был свой киноклуб, который, к сожалению, оказался нерентабельным.
По словам Андроновой, Барнаул сейчас мало готов к открытию подобных обещественных пространств, так как имеющуюся аудиторию сложно заинтересовать и удержать. В “Бандероли” считают, что заведения формата «третьих мест» могут привлечь внимание публики только на короткий период времени. Потом у людей начинают меняться вкусы и предпочтения, и нужно вовремя перестроиться и предложить им что-то новое.
— Закрытие галереи “Проспект” не стоит воспринимать как культурный шок. Хорошая была галерея, интересные проекты, хорошая ниша, свой круг публики и авторов. Думаю, что в этом случае что то не договаривает куратор. Предположу все же, что это решение собственников, – пояснил “Капиталисту” Вадим Климов. – Если им нужно было сохранить галерею как имиджевый проект, а куратор была с этим не согласна, убеждая собственника закрыть арт-площадку, чтобы снизились доходы, то, мне кажется, собственник мог сменить куратора. Образованных искусствоведов в городе немало. Для культуры Барнаула это не катастрофа, потребителей культурного продукта у нас не так много, тем более в сегменте современного искусства. Галерея изобразительного искусства, арт-бизнес… это сложная конструкция. И, надо понимать, что не всегда прибыльная. Как показывает опыт, месторасположение галереи не имеет значения – в торговом она центре или в подвале жилого дома, как культовая «Тёмная галерея». Я уверен, что галерея в спальном районе будет более востребованной, чем в центре города, если мы ставим задачу не культивировать бомонд, а продвигать искусство. Но если цель – коммерческий успех, открывайте галерею поближе к чиновникам и депутатам. Это ваш целевой клиент.
Вадим Климов проводит аукцион по продаже картин в галерее “Республика ИЗО”.
Вадим Климов: “Галерея в спальном районе будет более востребованной, чем в центре города, если мы ставим задачу не культивировать бомонд, а продвигать искусство. Но если цель — коммерческий успех, открывайте галерею поближе к чиновникам и депутатам. Это ваш целевой клиент”.
Итог можно подвести словами журналиста Вадима Вязанцева, который является одним из создателей арт-галереи “Шляпа”. Их секрет выживаемости кроется в том, что изначально такое место не планировалось как коммерческий проект.
— Мы не занимаемся коммерцией. В основе нашего заведения нет бизнес-составляющей и кризис нам не угрожает. Мы не зависим от количества людей, которые к нам приходят, не продаем напитки и продукты, а значит, подорожать нечему, – подытоживает Вязанцев. – Единственное, из-за чего “Шляпа” может перестать существовать, это если наши “концессионеры”, так мы называем наших друзей, которые скидываются на аренду, не смогут скидываться. Но нас много, поэтому выживем. Мы делаем всё для себя, а не для денег.
Материалы по теме:
