Вечером в позапрошлую пятницу в России обнаружилась неконституционная структура власти. Внезапно взяла и нагло выступила! Из, как бы это выразиться, типа тени. Да еще и структура не какой-нибудь, а хорошо вооруженной власти. К чему бы это? И как вдруг такое с нами приключилось? Да, конечно, к понедельнику наваждение рассосалось, но исчезло ли вызвавшее его к жизни творческое воображение?
Фото автора Комики и варвары
В мозолистых устах профессиональных агитаторов случившееся послужило, естественно, к вящей славе президента и правительства. Подумаешь, мятеж, где сейчас те мятежники, чего они добились, кого они добили? Примерно как первая ласточка, она же репетиция последующих событий — не преуспевшая революция 1905–1907 гг. в России — явилась отличным поводом для молебств во славу царствующего дома и заключений, не только тюремных, но и о неуязвимости режима и строя. Бунт — признак стабильности. Полномасштабные военные действия — признак безопасности. Оснащенные тяжелым вооружением уголовники — признак эффективности государства. И все это — признак профессиональной всепобеждающей силы мысли. Она не знает препятствий. Скажем, до 2022 года в Донбассе шла война, творился геноцид. Но вот уж полтора года там не война, а спецоперация, и потому население наслаждается долгожданным миром, покоем и благополучием. И не поспоришь. Логично ведь.
Другой способ попытаться засунуть случившееся в милые привычные рамки, а собственную голову в асфальт — порассуждать о происках Запада (который «в очередной раз решил уничтожить Россию…», но «снова просчитался…»). Или о придворном заговоре (де вот один царедворец хотел с помощью Пригожина сменить другого царедворца в позиции наследника и…). Говорить же — много и долго — стоит, на мой взгляд, не о том, «на кого работал ЧВК «Вагнер» и мог ли Пригожин реально удержать захваченное. Самое принципиальное — проблема умонастроений. Политологическая классика гласит: перевороты совершаются не тогда, когда кого-то слишком много (недовольных), но когда кого-то слишком мало (тех, кто готов выйти защитить режим). Так вот, ни в частных разговорах, ни в публичном пространстве в пятницу-субботу не было заметно широкого негодования по поводу явной претензии на узурпацию власти, информация о которой захлестывала ленты новостей. И никто не рвался «встать грудью» на пути смутьянов.
Припоминается при этом, что в кризисном октябре 1993-го в ситуации перехода к открытому боестолкновению тогдашний первый вице-премьер РФ Егор Гайдар призвал массу сторонников Ельцина собираться возле Моссовета (ныне мэрия) на Тверской. И люди пришли, и вице-премьеры были там. А кто видел лидеров «Единой России» 24 июня, когда узурпатор приближался к столице? Когда российские войска в феврале 2022 года подходили к Киеву, Вячеслав Володин едва ли не ежедневно извещал аудиторию своего телеграм-канала, что, по стопроцентным сведениям, клоун Зеленский вот теперь-то уж точно сбежал из города и страны. Но наш хорошо осведомленный в вопросах мужества спикер каким боком чета робкому комику? Москвичи зато хорошо помнят, чем занимался отважный законодатель, трибун и патриот в аналогичных обстоятельствах в ту самую субботу июня 2023 года. Я-то не москвич.
Скажи-ка, дядя, ведь не зря? Прорывы и тупики в осмыслении спецоперации ВС РФ на Украине
Мне показалось, что люди воспринимали происходящее «с пониманием». Как долгожданную реакцию на зудящий из бессознательной глубины запрос. Нет, на словах никто не одобрял «марш». Только глаза почти у всех поблескивали необъяснимым энтузиазмом. Иррациональным, но ощутимым. На нашем уровне мало у кого в тот бодрящий день было плохое настроение. А почему так? Надо все же попробовать необъяснимое объяснить. Дело, полагаю я, в том, что власть в России (и тем самым можно сказать, сама Россия) давно грешит и грезит пригожинщиной. Власть безбрежна, переходит границы (любые: стран, прав, официальных полномочий, логики), неконституционно самовыражается и самореализуется, а по этой части нет пределов несовершенства, нет дорог, даже направление лишь одно: «туда!..» Эта безбрежность подобна наркотику и создает запрос на все более «безбрежный» тип лидерства. Люди вошли во вкус положения дел и жаждут продолжения банкета. Не столько Рим у них в голове, третий или первый, сколько Аттила. Кстати, занятная историческая деталька: варвары, грабившие первый Рим в V веке, начинали почти всегда со службы по охране рубежей империи. Тут они получали деньги, вооружение, навыки — а потом применяли все это по своему усмотрению (и тоже, кстати, часто разглагольствовали о справедливости, монструозно «восстанавливать» каковую и заявлялись в столицу). Население не возражало — оно страдало, прореживалось, но варваризировалось навстречу «защитникам» и уподоблялось им, принимая соответствующие нравы. Тоже известный, описанный в литературе феномен.
За примерами далеко ходить не надо. По-моему, Конституция убеждена, что национальная оборона — предмет сакральной монополии федерального центра. Так почему же российские регионы скидываются на СВО, будто страны НАТО на ВСУ? А в какой статье Конституции записано, что кандидаты на региональные и муниципальные выборные должности должны утверждаться в администрации президента в Москве? Ни в какой. Но ведь все знают, что должны утверждаться, и только так сейчас и происходит. Это лишь пара из множества примеров. Я не говорю, что то или другое плохо! Я говорю: токсично, что эти нормы внеинституциональны, неписаны, понятийны.
Но подрыв уважения населения к институтам, деинституциализация — главная наша трансполитическая программа. С ежегодными ритуальными радениями-литургиями в формате прямого общения первого лица с народом и показательного решения на публику бытовых вопросов в обход всех, кто призван это делать, но делает не совсем это. Страна исчезает в тени президентской власти. И что там еще вызревает и готово выступить в этой тени? Тотальная деинституциализация неизбежно рождает чудовищ. История компромисса с вооруженным мятежником лишь подбросила дровишек в топку. Что оставляют от серьезности следствия и прокуратуры вот эти уголовные дела, утром открытые, а вечером аннулированные? Как такое возможно в рамках процессуальных норм? Даже борясь с проблемой, мы лишь еще глубже в нее погружаемся. Дразним демона неформальности.
Возвращение к истокам
«К сожалению, очевидно: разговоры об институциализации, коллегиальности — вещах, связанных с греко-римским пониманием власти и античным наследием, — которые мы вели в рамках проекта «Трансфер» три года назад, оказались преждевременными. И хоть бы кто-то из гарантированно лояльных единороссов-собеседников издания, Александр Карелин или Константин Костин, допустил: нет-нет, конечно, все гораздо надежнее держится, когда висит на одном стареющем человеке. Все при глубоких расспросах «голосовали» за снижение роли единственной личности в российской истории, выражали уверенность, что «идем к другому». Но подобные ожидания, кажется, перечеркнуты»: остается лишь снова подписаться под этими словами из текста годичной давности. Институты еще радикальнее проигрывают персонам. Героические персоны еще радикальнее втаптывают в грязь институты. Даже если в процессе одна персона помоложе затмевает другую постарше, горе институтам. Власть эволюционирует в обратном направлении — от организованного состояния к первозданно-атомарной кондиции. Как я шутил там же по ссылке год назад, перед нами условный альтернативный Чингисхан, ни разу не испытавший потребности продиктовать Ясу. «Просто» Чингисхан. Голый, как дубина. Но это упадок. Неорганизованное состояние власти эквивалентно броуновскому движению. Лихорадочному шебуршению, в котором никто не выигрывает. А что тут у нас? Шебуршим. Но если кто-то попробует объяснить, что выиграла страна и кто выиграл в стране за минувший год, он столкнется с безнадежной когнитивной задачей.
Алексей Чадаев: раньше страна делилась на тех, кто за или против Путина, теперь главный вопрос — отношение к СВО
«Если безопасность и стабильность — наша цель, как провозглашалось миллион раз в двухтысячные в пику нестабильным девяностым, то у нас на дворе измена идеалам. Мы вляпались в самые дремучие 90-е, какие можно представить, тревожные и дикие», — писал я в колонке в «Континенте Сибирь» 23 февраля 2022 года, за сутки до начала «СВО». Диссонанс продолжает резать слух: достижения, которыми мы гордились первые 20 лет текущего века, по мере возрастания гордости ими несколько обнулились. Чудесным образом усугубились до собственного отрицания.
У нас стало недоброй традицией, что продекларированные цели словно бы в издевку воплощаются с точностью до противоположности. Глядь, а что это: вроде не НАТО, а славные защитники страны от НАТО идут штурмовать Москву. Не может быть! А если я вот что-то ни разу не припоминаю аналогичных колонн «НАТО» за последние лет двести, это следствие политической близорукости или некая опасность в самом деле слегка преувеличена в сравнении с? Может, не там врагов ищем? И когда защита от угрозы составляет угрозу больше, чем будто бы угроза, — это что? Мне кажется, это называется: рэкет, ключевая реальность 90-х. Рэкетиры вернулись в доселе невиданном масштабе. А может, уместнее медицинский язык: ковид и цитокиновый шторм (когда тебя пытается убить собственный иммунитет)?
Слушая сетевой вздох разочарования: «Ну как же так!», «Этот Пригожин рохля, а не Чингисхан», самое время вспомнить Рохлина как такового. В 1998 году прославленный кавказский генерал собирался в тот же самый путь: планировал освободительный марш на Москву. Как бы для свержения диктатуры НАТО в России, то есть режима Ельцина. Но внезапно умер. Третьего июля. Неделю назад 25 лет исполнилось событию. А в конце июля 1998 года Владимир Владимирович Путин внезапно получил должность директора ФСБ. Говорят, за какие-то очень важные заслуги. Перед диктатурой. Вот же оно как получается… Похоронили генерала — и немедля вернули в повестку нещадную борьбу с НАТО. Рохлину и не снилась такая, то-то его и отодвинули, чтоб не мешал раззудиться плечу, размахнуться руке. Но с ней, с борьбой, петляя следы, путаются другие ошеломляющие то ли аналогии, то ли аллегории. Что это было, когда президент вдруг заговорил, комментируя мятеж ЧВК «Вагнер», словно верный союзник Антанты в 1917 году: удар в спину, беда за пять минут от победы, война до конца? Риторика в стиле Павла Милюкова, кадета из Временного правительства. А что такое Антанта 1917 года, если не НАТО тех дней со старыми добрыми «англосаксами» во главе? В стандартно двусмысленной позиции оказалась верная пропутинская КПРФ, о которую начальник страны дежурно повытирал ноги. Ведь президентом имелись в виду большевики. Путин четко обозначил Пригожина как и. о. Ленина наших дней. Говорят, в ЦК КПРФ была срочно предпринята попытка собрать совещание с целью рассмотреть и выполнить это руководящее указание, но… так и не решили, что делать, и подумали: лучше меньше, да лучше, государство и революция трохи подождут. Путин не в первый раз ласково троллит коммунистов. Украина, например — произведение Ильича, любит напоминать Владимир Владимирович. Ну и что из этого следует? Ведь и ВЧК выбралась в 1917 году из-под той же кепки. И? Коварный план состоит в том, чтобы извести ФСБ вместе с Украиной? (КПРФ не упуская.) Как помыслишь, так вздрогнешь.
В общем, старинное магическое заклинание «Лаврентий Палыч Берия — английский шпион» сохраняет свою нетленную актуальность. Свое значение универсальной поговорки, универсальной отечественной смысловой отмычки/отмазки. Это у нас ultima ratio, модель объяснения на все случаи жизни, разверзающего истинную — то есть лукавую — суть национальной реальности, где все противоположности не то чтобы диалектически взаимодействуют, стремясь к синтезу, но тупо совпадают. Лбами. У нас тут вся техника публичной речи сводится к подобным констатациям, и ни о ком заранее не известно, то ли с богомерзким Западом борется человек, то ли он специально так с ним борется, чтобы в итоге с потрохами слить Рассеюшку супостатам. А напротив ревнители свободы прилагают зверские усилия, как бы ее, свободушку, скомпрометировать и ухайдакать (нет, не зря недавно вспоминали мы дефолтмейстера Сергея Владиленовича). «Ты английский шпион!» — «От английского шпиона слышу!»: вот и поговорили. Основной отечественный диагноз: биполярное умственное устройство. Народ, который балуется биполярочкой, поголовно состоит из врагов народа, просто не все еще признались: медицинский факт, установленный с 30-х годов. У нас действует и сжигает изнутри любые начинания комплекс внутренней негации, самоисключения, самоустранения. Во главе левая «метафизика самоуклонения, переходящего в самоотрицание», как я это недавно назвал. Государство, скрывшееся от себя во внеинституциональность, ряженое до кондиции Пригожина, самоумаляется исключительно по собственному разумению. Ему так удобнее — как котейке, спонтанно нырнувшему в случайную коробку. Мы так хотим и так делаем. Зачем-то.
Какой сейчас год на дворе — 1998-й? Или уже 1999-й? Или еще только 1993-й? Ловя солнечные зайчики эффекта deja vu, в субботу накануне Дня города вдохновенно думалось о ближайшем будущем. 90-е, так 90-е — и если сбылась мечта уралмашевских или ленинских, и в Кремль заходит родственный элемент, кому суждено верховодить Сибирью в новой, еще более близкой сердцу простого человека политической конфигурации? Да вот же ближайший региональный эквивалент Евгения Пригожина — народный герой Анатолий Быков. Ему и карта СФО в руки. Точно извлекли бы его с почетом из-за решетки и поручили смотреть за округой. Быков давно уже порывался научить красноярцев (и не только) родину любить — вот бы и развернулся. Кого же новый сибирский генерал-губернатор поставил бы на Новосибирскую область? В данном вопросе статья 210 УК РФ, предположу я, играла бы роль мандата. Даже если она юридически не подтверждена, обвинительный намек на нее — почти верительная грамота, знак отличия. Тем более что Александр Наумович и Анатолий Петрович знакомы. Так что да — Солодкина-старшего явно призвали бы к рулю. Так-так, а кто бы трудился у него советником по спорту-то? Да ладно, хватит бредить… Приснится же такое.
Фарш справедливости
Государство в клочья, Конституция в клочья, авторитет силовых органов туда же. Поллитруха клочков — победно проставляется хронически торжествующий агитпроп. Россия стреляет глазками в поисках нового «сильного лидера». И не только глазками. Но ведь не «сильный лидер» нам нужен, а «сильное государство». Сильное государство — это система поставленного на поток выдвижения сильных лидеров и их ротации в рамках институтов. И никаких убогих истерико-риторических восклицаний «кто, если не он?» с претензией на неповторимость текущей персоны.
Никакие заслуги человека перед государством не позволяют ему подменить собой государство: вот именно этот принцип и называется государством, все остальное — частная лавочка, приговоренная к закрытию на обед. В римском державном эпосе на этот счет существовало множество историй, одна из самых известных связана с именем Кориолана и замечена Шекспиром. А у нас? Чей пример Пригожину наука? Кто его научил, что «так можно» и даже нужно?
Культ неформального и неформатного внеинституционального лидерства рекрутирует все более неформальных и неформатных или, переходя на соответствующий язык, «отмороженных» лидеров.
Неформальные лидеры бесплодны. Непродуктивны. Захватившие Рим варвары ничего не создали, кроме «темных веков», то есть перерыва на 500 лет в европейской цивилизации. Пригожин обнулился «на подступах» — верное дитя породившей его стихии, бессмысленной и бесцельной. Правда, при этом подобным же образом охарактеризовал все то, чем занимался предшествующие месяцы и годы. Его «откровения» о СВО и прочем тиражируются и переслушиваются: герой слинял, но осадочек оставил. «Дорефлексивная рефлекторная власть, не научившаяся ограничивать — определять себя — давать себе четкие определения — расточается в пространстве и времени». Хоть и небесследно попытался, Пригожин так и не сумел адекватно описать себя и своих: то ли они истинная банда, то ли истинное государство. Впрочем, таким же манером путается в показаниях (монархия? не монархия? демократия? не демократия? империя? не империя?) не он один. Он был на этом пути, но заблудился и не дошел. Марш не состоялся. Справедливость в руках повара не преодолела кондиции фарша. Того самого, которым он, по собственному признанию, уснастил поля под Бахмутом.
Наш гид во время. Где был Моцарт, когда убивали Командора, и что делал Вивальди 24 февраля? (Часть вторая)
То десятилетие, от которого мы будто бы оттолкнулись в 2000-е и которое словно бы вернулось в обличии героев-уголовников, считается «лихим». Интересно, как назовут через сколько-то лет нынешний период? Когда первый раз входишь, не ведая броду, в буйную реку — да, это круто, это лихо. Второй раз в ту же реку не войдешь — в прежнем качестве. Войдешь другим: уже не лихим, а дурным. Если грабельки с речкой пошли по кругу, то это теперь уже просто дурь и ничего сверху. Дурные годы? Глупые годы? Нелепые годы?
Чем мы занимались в 80-е? Строили социализм в Афганистане: приблизительно аналогично сооружению пятиэтажного снеговика (например в форме статуи Ленина) в песках Сахары — если напрячься, то можно, конечно, и взгромоздить ледышку в раскаленных барханах, но зачем? И как оценить тех, кто готов был тратить соотечественников на этот бред? Как преступников или как идиотов? Это было нелепо. Но идея взять, да и победить в «войне со всем НАТО», например, во Вьетнаме, все-таки ни разу не осенила кремлевские мозги того времени. Даже те не особо свежие. И даже в газете «Правда» не писали, что Южный Вьетнам хотел напасть на СССР, поэтому мы должны поддержать братский народ ДВР оружием и войсками и разгромить «все НАТО» в титанической многомесячной битве за важнейшую стратегическую дерёвню Chùa Huệ Lâm. Поддерживали ДВР, и небезуспешно, но не в хлам. Без лишнего шума, не истерили. Публично бредили, но в рамках. Снеговиком в Сахаре, но не историями, как бедуины вот-вот захватят Кольский полуостров, поэтому надо их опередить, то есть охладить. Пригожин беспрецедентен? Да нет, беспрецедентен сон разума, который породил Пригожина. Чем громче мы стучимся головой о стену, неважно, что на ней написано, НАТО, Антанта или «Империализм как высшая стадия капитализма», тем более фантастические галлюцинации из нее всплывают. Из головы и из стены, уже без разницы.
«Вызываю… Отвечайте…» — «Ну здравствуй, это я!»
И еще два принципиальных момента. Пригожин и его атака на Москву зашиты в саму концепцию нашего видения своей миссии на Украине. Левая интерпретация «восстания слабых против сильных» придана у нас даже борьбе за включение в состав государства новых территорий. Россия на баррикадах против золотого миллиарда, против империи США, против чьего-то доминирования: таковы описания происходящего официальными лицами и агитпропом. Но ведь золотые десять миллионов москвичей намного ближе миллиарда, а их роль в стране идентична статусу того самого миллиарда в том самом внешнем мире. Такой же отрыв в уровне жизни над «остальными», такая же узурпация компетенций и ресурсов, такие же миграционные процессы с периферии в «центр». Не начать ли освобождение от гнета «миллиарда» с его локального филиала? Мысль, естественным образом возникающая в революционном сознании.
Однополярность внутри страны — когда право принятия любых решений отнято отовсюду и стянуто под известную инстанцию — подвержена той же критике, которая адресована нами международному эквиваленту. Мы такое осуждаем! Но кто-то хочет воплотить в рамках России и окрестностей фигуру жандарма, развенчанную и заклейменную снаружи. Что нелогично и самоубийственно в таком сочетании. Мы дублируем, художественно воспроизводим внутри себя картину мира, которую воинственно отвергаем вовне, — и тем самым заносим из-за периметра рукотворную взрывоопасность, минируем внутренние коммуникации боекомплектом, предназначенным для употребления противником. Мы сами и есть те пресловутые «боевые комары» Пентагона, которые летят из зоны СВО внутрь страны, транспортируя заразу. В этом смысле, да, инфа Минобороны РФ о «биолабораториях», где взращивают крыс и прочую живность для атаки на Россию, оказалась пророческой. Вся Хохляндия — такая «биолаборатория», телепорт по возврату нам нас самих. Война возвращается в родные пенаты — чисто по нашей же «доброй воле», по инициативе, рвущейся из самого сердца.
Левый протестно-обличительный пафос, которым патологически заражена страна снизу доверху и наоборот, по определению обращается против себя, против страны. Разворачивает штыки в обратном направлении. Что уже наблюдалось в 1914–1917 гг. Начатая как империалистическая, война удивительным образом предстает способом левого самопознания, левого самоистолкования и самоопределения. Она для того и нужна, чтобы удариться лбом о внешнюю среду, потерять сознание, проснуться и констатировать заранее предосознанное, вскрыть презумпцию глубинной народности: всюду предатели, «мы же, сука, знали». Она оказывается заранее искомой формой самоуничтожения. Антиэлитарный левый пафос («долой миллиард!», «долой миллион!», «долой москвичей!», «долой господ!», «вообще все долой!») спускает курок добровольного экстатического выстрела себе в голову — причем оружие, дискурсивное и огнестрельное, вкладывает в руку сама же горе-голова, она же недоэлита. Которая сдуру решила «оседлать комара», помаршировать на минном поле «тотального протеста».
«Весьма вероятно, что люди, сладостно теребящие мысль об уничтожении центра Киева, не сильно-то огорчатся, если и Москва в пределах бульварного кольца куда-нибудь провалится. Только позлорадствуют, ибо с их «народной точки зрения» те места сплошь населены предателями, паркетными генералами, тайными либерастами, богатенькими мажорами и прочей вражеской публикой — «пятой колонной», далекой от «истинных россиян», сурово несущих тяготы патриотической службы перед телевизором/монитором где-нибудь в Таганроге, «по-настоящему» болеющих за Россию», — хорошее, я считаю, замечание на тему эффекта отдачи, особо болезненного при некоторых видах стрельбы. Кто-то полагает, что, снеся один центр, эти люди успокоятся? Нет, войдут во вкус. И второму не устоять.
«Что значит Навальный в сравнении с вызовами, которые московский Давид отважно бросает мировому Голиафу?» — не раз уже приходилось сопоставлять критическую, «вызывающую» позицию РФ на мировой арене с внутриполитической платформой российской не менее вызывающей оппозиции. Они действительно почти тождественны, «изоморфны». Пока Путин ограничивался словесными претензиями к «планетарным хозяевам», внутри страны его копировал Навальный, метавший инвективы в «хозяев России». Когда пришло время взяться за оружие, Навальный исчез, появилась другая фигура. Поход Пригожина на Москву — жест, симметрично и символично дублирующий поход Путина на Запад. И то, и то — события, вызвавшие сходный фурор и, вероятно, в конечном счете близкие по эффективности. И это не совсем мистика.
Слабость РФ (на самом глубоком уровне) в том, что она внутри себя опирается на то, что развенчивает, ценностно нивелирует вне, и наоборот. Внешнее в этом позиционировании — не продолжение внутреннего, а его противоположность; внешнее и внутреннее метафизически и политически конфликтуют, ослабляют, отрицают друг друга. Так прежде не было — это тоже беспрецедентное обстоятельство расщепления политсубъекта. К примеру, хрестоматийный во многих ракурсах император Николай I в своей последовательной легитимистской политике поддержки любых правительств против любых народов выступал как мировой охранитель, и закономерно не выходил из этого образа внутри страны. А у нас? Нет, ну анекдотическая контора под названием НОД силится, конечно, придать Путину имидж революционера и бунтовщика на местной российской сцене — де восстал он отважно против глобалистской хозяйки России Эльвиры Сахипзадовны, но всемогущая Сахипзадовна-то всяко одолевает, поэтому бьем челом в колокола и срочно сбегаемся в челобитной позе на патриотическое вече спасать Владимира Владимировича, вызволять его из карцера Центробанка. Хохмачи!
Борис Надеждин: «Нутром чую, что зреет запрос на перемены»
Владимир Владимирович много лет функционирует в образе, который был как-то назван условно «Дон Батиста Кастро Рус». Раздвоение политической личности, в которой сосуществуют черты двух антагонистичных типов правителей, Кастро и свергнутого им Батисты, можно рассматривать как один из залогов краткосрочной устойчивости режима. Но следует также учитывать, что антитезы конфликтуют и активируют друг друга, взаимно усиливаются, но и отталкиваются. В долгосрочной перспективе растет вероятность того, что «привязь не выдержит — вырвется Жадный», если использовать выражение «Старшей Эдды», обозначающее начало конца света. Динамическое равновесие становится все более динамическим и все менее равновесием. Угасание образа Путина, который выглядит «никаким» (ни тем, ни этим) на фоне сил, которые разбудил, также требует определиться и выбрать источник пополнения энергии, или тот, или этот. Когда-нибудь придется предпочесть один из разъезжающихся стульев. События 24 июня как раз и свидетельствуют об имиджевой нестабильности конструкции власти в России. Страна долго упиралась, но ее все-таки раскачали, выдернули из зоны комфорта и притащили в зону ожидания перемен. Сердца теперь снова их требуют. Условно говоря, Кастро в Путине вышел из-под контроля, альянс с Батистой, вероятно, приказал долго жить. Это вовсе не противостояние с мифической «Набиуллиной», но вспышка внутреннего конфликта. В чем и опасность.
Вторая деталь, на которую хотелось бы обратить внимание. В определенном смысле моральная катастрофа состоит в том, что цивилизационный конфликт с Украиной идет за преобладание или частной инициативы, или аппаратной субординации в качестве принципа организации общественно-политического строя, но по состоянию на сейчас бороться с обществом западного типа оказалось сподручнее всего силами западного типа. Читаем у историка Уильяма Мак-Нила («В погоне за мощью»), как именно частное военно-промышленное предпринимательство сделало Запад мировым гегемоном — и вот… Победить Украину (взять Бахмут) удалось, лишь взрастив стихийную, первозданную, едва не запорожскую, Украину в себе. Нелогично! Бахмут захватили силами частной военной компании и что тем самым доказали, чью правоту? А смысловой нарыв взял, да вскрылся. Внутренняя Украина пошла своей дорогой… в Белоруссию.
Частная военная компания, частная духовная компания — приметы 2022 года. Характерно, что одно тянется к другому в общем противостоянии унылой госбюрократической машине — вспомним дифирамбы Александра Дугина в адрес Пригожина. За диагностикой далеко ходить не надо: падает уважение к официальным структурам, которые далее не в состоянии удерживать внутри себя и канализировать «куда надо» производимый от души радикально-взрывоопасный контент. А вызывающее воображение только набирает обороты — и чего оно еще накреативит по курсу, какие вызовы и кому…
Редакция «КС» открыта для ваших новостей. Присылайте свои сообщения в любое время на почту news@ksonline.ru или через нашу группу в социальной сети «ВКонтакте». Подписывайтесь на канал «Континент Сибирь» в Telegram, чтобы первыми узнавать о ключевых событиях в деловых и властных кругах региона.
Материалы по теме:
