Алексей и Светлана Доренские – основатели компании «ШокоЛана». Самое известное их изобретение – шокопицца, из-за которой Доренским даже пришлось судиться. Похожей на шокопиццу получилась и наша беседа: в основе – шоколад, а начинки – АлтГТУ, научные работы, Сталлоне, Шварценеггер, и даже еще пикап! В общем, нам было о чем поговорить за столиком в гостеприимном ресторане «Парус»!
Алексей: Светлана – это моя супруга и компаньон. Компания называется «ШокоЛана» – Лана это она.
– Вы вдвоем начинали?
– Да.
– А по образованию вы кто?
Алексей: Я инженер информационных технологий, вообще – кандидат технических наук.
Светлана: Я заканчивала инженерно-экономический факультет.
– То есть, вы оба из политеха?
– Да.
– А как? Там есть факультет пищевых производств, но вы же не там учились?
Алексей: Нет. Это вообще не взаимосвязано.
Светлана: Я работала бухгалтером, совсем недавно, месяц назад я уволилась с наемной работы. А так я семь лет работала бухгалтером.
Алексей: Ей просто важна стабильность. А бизнес – вещь не стабильная. Кто-то должен быть в семье на зарплате. У меня по-разному – то много, а то продажи упали.
– Но тогда как два выпускника технического вуза стали предпринимателями? Как дело дошло до шоколада?
Алексей: Сначала мы книг начитались – Кийосаки (Роберт Кийосаки, американский предприниматель, инвестор, миллионер, преподаватель, автор книги «Богатый папа, бедный папа». – Прим. «Капиталист»), другие мотивирующие книги. А они как энергетики – дают тебе энергию, а потом ты думаешь: «ААААА! Чо делать-то??? Ничего не получается!!!» Если читать эти книги и ничего не делать, это очень негативно влияет на тебя. Мы искали идеи. Уже решили открыть в Барнауле точку по продаже гаджетов – электронные сигареты, скрытые видеокамеры, телефоны интересные…
Но потом сели и подумали – мы же сами не пользуемся такими штуками, кому мы будем это продавать? Отказались от этой идеи.
Светлана: А потом мы увидели в Интернете информацию о шоколадном 3D-принтере…
Алексей: Правда, потом оказалось, что проект, идея. Все печатают из пластика, и предполагалось делать шоколад на принтере. Его так и не изобрели. Но мы об этом не сразу узнали. И поэтому какое-то время пытались его сделать.
– То есть, вы подходили к делу с технической стороны?
Алексей: Да. Наш бизнес совершенно не в формате, мы не похожи на других шоколадников, потому что мы заходим от технологий.
Светлана: Потому что мы не шоколадники, мы технари.
Алексей: Мы решили изобрести 3D принтер сами. Ничего не получилось.
– А почему?
Алексей: Шоколад это капризное вещество. Его нельзя просто так расплавить, что-то из него отлить и остудить. Оно полиморфно, оно кристаллизуется в пять видов кристаллический форм. И если не так температурный режим соблюсти, получается не та кристаллическая форма. Тогда он начинается плавиться в руках, «седеть», белеть – приобретает вид, который не подходит для кондитерских изделий.
Мы много экспериментировали. Специально купили лазер, довольно мощный, хотели рисовать лазером на шоколаде. Попробовали – не работает! Шоколад сгорает!
– Сергей Капица, думаю, уже вылез из гроба, чтобы на это посмотреть!
Алексей: После этого была мысль делать конфетки. Но в Барнауле конфетки штучной работы стоят дорого. И мы даже не стали пробовать. Потом наши знакомые пробовали открывать бизнес по производству конфет ручной работы – у них ничего не получилось.
– А в чем проблема? Конфетные фабрики ведь могут себе позволить…
Алексей: Конфетные фабрики не используют шоколад. Там глазурь, хорошая, но глазурь, а не шоколад. Если вы купите конфету ручной работы и конфету из магазина – это небо и земля. Не сравнить по вкусу. Конфетка ручной работы будет храниться неделю, две, максимум месяц. Потому что все натуральное. А заводские могут и год храниться.
С шоколадом ручной работы все сложно. Не дай Бог вы нарушите технологию его хранения – он сразу поседеет.
– Что значит – шоколад «поседел»?
Алексей: Поседение – это признак того, что в конфете есть шоколад. Она старая, но она хорошая. Не совсем правильно хранили, но это все-таки шоколад. Это выступает какао-масло. Это съедобно, конфета не потеряет качества. Но люди не покупают, считают, что конфеты плохие, хотя как раз нормальные.
– От 3D-принтера вы отказались, от конфеток ручной работы тоже. А дальше?
Светлана: Мы начали делать сайт, чтобы продавать изделия из шоколада. Но потом Алексей увидел, что у нас в России нет оборудования своего. Шоколадники работают на итальянском оборудовании. Оно очень дорогое, а когда доллар вырос, цены стали просто космические. И он как технарь он решил создать оборудование. Первая наша разработка была – маленькая наливалочка для темперирования шоколада, шокованна.
Алексей: Это маленький настольный прибор объемом 4 литра, в котором можно шоколад закаливать. Чтобы с шоколадом можно было работать, его закаливают как сталь: нагревают, остужают, а потом еще чуть-чуть нагревают. От такого перепада температур получаются кристаллы нужной формы.
В этом приборе очень важен точный нагрев. Необходима точность хотя бы до одной десятой градуса. Потому что плюс-минус полградуса уже критично, а плюс-минус градус – из этого шоколада вы уже не сможете ничего приготовить.
Шоколатье должен чувствовать температуру. Профессиональный шоколатье учится много лет и губами чувствует, какой температуры шоколад. Без датчиков, поднес его к губам – тридцать два! Мы делаем попроще – с помощью приборов.
В общем, появились у нас эти приборы, и мы пытались их продавать. Ведь в России очень много шоколадников – мелкие шоколатерии, частные кондитеры – им тоже надо с шоколадом работать. Но четыре месяца не было вообще ни одной продажи! Все готовы купить, но никто не доверяет – сделано-то в России! У всех стереотип, что в России хорошее не делают. Лучше из Китая купить. Хотя наш прибор не только лучше заграничных аналогов – он точнее, долговечнее, дешевле. Но не брали.
Сейчас я думаю – это полный бред, это надо быть полным дебилом, а не предпринимателем, чтобы начать бизнес с производства оборудования! Бизнес это бизнес. Бизнес – это продажи. А производство – это производство. Мы тогда этого не понимали, думали, что, если будем производить качественную технику, ее будут покупать, и так у нас получится бизнес, связанный с производством. Или наоборот. Ни фига. Мы вложили кучу денег в разработку и производство. Начали продавать – а не продается!
– Сколько стоят такие штуковины?
Алексей: Наш на четыре литра – 24.500 рублей. А такие же аппараты зарубежного производства – вдвое-втрое дороже. Италия! Да еще и курс доллара.
Светлана: Вот когда курс доллара подскочил, продажи у нас все-таки пошли.
Алексей: В это же время мы экспериментировали с шоколадом.
– А шоколад для экспериментов – это что? Вы же явно не покупаете шоколадки плитками…
Алексей: Покупаем шоколад с завода-изготовителя по 5-10 килограммов. Итальянский шоколад, он таблеточками, которые называются колеты. В России есть несколько дилеров, а сырье в основном итальянское. Мы пользуемся шоколадом марки «Рено», компания сокращенно называется IRKA. Есть шоколад «Барри Колебаут» бельгийский. Это качественное, доступное для российского покупателя сырье. В Москве используют более дорогие шоколады – «Баль Рона», например.
У меня есть знакомые, которые в Москве выпускают ремесленный шоколад. Закупают прямо какао-бобы, их в специальном аппарате несколько дней размалывают. На фабриках шоколад готовится быстро – за 10 минут, то в таких мастерских его делают долго. При температуре не выше 70 градусов. Но шоколад сохраняет свои вкусовые свойства, запах, и стоит такой шоколад и по пять, семь тысяч рублей за килограмм. Это круто, но не для Барнаула.
– Эти колеты – они сладкие?
Алексей: Да. Он вкусный. А чтобы из него что-то сделать его нужно расплавить. Процесс плавления с соблюдением температурных условий – это и есть задача шоколатье.
– Когда ваш бизнес только начинался, это же было дома на кухне?
Алексей: Думаю, это нормально – начинать бизнес на кухне. Очень многие бах! – открывают сразу цех или шоколатерию. Как так – ты открыл сразу шоколатерию?! Откуда у тебя уверенность, что твой бизнес пойдет? У нас в Барнауле открывался бутик «Конфаэль», это известная московская кондитерская фабрика, у нее по франшизе продано множество торговых точек. И вот кто-то решил, что в Барнауле «Конфаэль» пойдет. 700 тысяч рублей франшиза, 300 тысяч паушальный взнос, на 400 тысяч товара, и – пшик…Больше года в «Европе» простоял человек. Это я к тому, что даже известный бренд и известная торговая марка, которая хорошо идет в Новосибирске, не гарантируют, что у тебя в Барнауле пойдет бизнес. Предприниматель здесь ты, а не компания «Конфаэль».
Поэтому я за то, чтобы открывать бизнес, начиная у себя на кухне. В России можно так стартовать.
– У вас имелся начальный капитал?
Светлана: Мы вложили более миллиона. Мы ведь начали с оборудования. Отовсюду деньги собирали.
– Светлана, вот вы бухгалтер. Как спали, зная, что в дело уже вложен миллион?
Светлана: У меня всегда есть сбережения, я такой человек. Леша в этом плане спокоен. Я накапливаю деньги, у нас есть подушка безопасности. Когда Леша решил начать свой бизнес, у меня была более-менее нормальная работа, и мы понимали, что она дает возможность платить за квартиру, обеспечивать питание. Даже если ноль был бы целый год, мы бы пережили.
– Светлана, у вас работа с девяти до шести, а у мужа с утра до ночи – как это совмещалось?
Светлана: Помогала в выходные, вечерами.
– Вы верили в то, что все получится?
Светлана: Мы несколько раз хотели закрыть компанию «ШокоЛана», в частности Леша. У нас были моменты безнадеги. Но я всегда говорила в этих случаях: «Сколько сил, энергии вложено – нельзя бросать».
Алексей: У нас был какой-то период, когда мы перестали понимать друг друга.
Светлана: Потому что он предприниматель, а я наемный работник.
Алексей: Она меня перестала понимать, а я ее. Мы разными категориями мыслили. И взаимопонимание вернулось только когда она вовлеклась в бизнес как предприниматель.
Светлана: Хотя изначально я сподвигла его.
Алексей: Да, я никогда не хотел заниматься бизнесом.
Светлана: Это я закладывала в него Кийосаки, книжки о бизнесе были мои. У меня с детства была мысль, что нужно заниматься бизнесом. Я поэтому пошла на инженерно-экономический – а куда еще идти будущему предпринимателю?! У меня чистый экономфак. И когда мы познакомились, все это вкладывалось в Лешу. Но у меня не выросло это зерно, а у него выросло.
Алексей: Она мотивирует, а я воюю.
Светлана: Ему предлагали работать в Москве на очень хорошей должности, и он говорил: «Может, все бросим и уедем?» Но я говорила: «Нет, мы будем работать здесь».
– А что вам предлагали в Москве – бомбу изобретать?
Алексей: Еще на третьем курсе АлтГТУ я строил приборы для атомных станций. В техническом плане любые адронные коллайдеры – это ко мне. Для теплоэлектростанций строили приборы, после окончания АлтГТУ, на пятом курсе, я уже проектировал газовые котельные, занимался пуско-наладкой газовых котельных в Павловске, Налобихе.
Светлана: В 2011 году он выиграл программу «Старт» Фонда Ивана Бортника (Фонд содействия развитию малых форм предприятий в научно технической сфере, созданный Иваном Бортником. – Прим. «Капиталист»).
Алексей: Я тогда занимался… Обалдеть, вспоминаю – как другой мир! Я на пятом курсе и в аспирантуре занимался разработкой оптико-электронного прибора для контроля качества пластиковых бутылок на конвейере. На пивзаводе ПЭТ-бутылки выдуваются из пресс-формы, и те, которые с дефектом, надо быстро убирать, чтобы они не приводили к остановке конвейера. Я сделал прибор, очень простой, который работал как человеческий глаз. Также быстро, безо всяких суперкомпьютеров он мог обработать информацию и решить, хорошая бутылка или плохая. Под этот прибор я выиграл грант – миллион рублей, вместе с Ланой мы ездили на Селигер, там проходил этап конкурса.
Светлана: В Алтайском крае три человека выиграли.
Алексей: И этот миллион нам пригодился – помог стартовать. Время было тяжелое, темное: мне надо было разработать супер-прибор, провести исследования, и в то же время у тебя должен получиться бизнес.
– И как бизнес победил науку?
Алексей: На самом деле, победила дружба: сейчас бизнес дает мне возможность заниматься наукой. На прошлой неделе мы создали первый в России прибор, который помогает рисовать шоколадом. Нет в России такого прибора. А мы придумали. Есть кондитерские кульки, но ими неудобно рисовать. Мы изобрели машинку, которая с помощью давления сжатого воздуха и с помощью специальной системы… В общем, это долго рассказывать. Мы адаптируем под себя окружающий мир, изобретаем под себя технологии.
Светлана: Леша такой человек – он когда-нибудь создаст кнопочку, чтобы нажимать на кнопочку. Он видит проблему – и тут же с технической стороны ее решает. Отсюда и изобретения.
– Как вы придумали свое самое известное изобретение – шокопицца? Почему пицца? Почему не шоколадный биг-мак, не шоколадный, например, хот-дог?
Алексей: В общем, мы с женой поссорились. Разругались в пух и прах. И мне надо было как-то загладить свою вину. Я думаю: «Что же сделать такое яркое?» И решил – давай я сварганю что-то необычное из шоколада. Вспомнил, что за границей мы видели что-то вроде шоколадных блинов. Добавил начинки из малины, клубники. Сделал самую первую пиццу. Прототип. Она была очень корявая, но большая и вкусная.
– Основа в шокопицце тоже шоколадная? Там нет хлеба?
Алексей: Нет. Она только внешним видом напоминает пиццу. Шоколадный корж, начинка из другого шоколада, сверху посыпается орешками, ягодами. Короче, сделал я такую красоту, привез ей на работу.
Светлана: И она сразу разлетелась, мне досталось полкусочка.
Алексей: Люди стали спрашивать. Знакомые, друзья… Мы выставили для интереса в интернет. Люди понравилось – необычной подарок вместо торта. И мы поняли, что получилась прикольная штука и что надо довести это до ума по форме, внешнему виду.
А уже после этого стало ясно, что никто такого не делает. Никто не делает кондитерское изделие с бортиками по краям, куда можно было бы наливать жидкие начинки, и которое было бы выполнено в виде геометрической фигуры – круга. Эту идею мы и запатентовали.
– Почему решили запатентовать? Была опаска, что украдут идею?
Светлана: Она стала очень быстро расходиться по шоколадникам. Мы изначально спокойно к этому относились. Нам хотелось понять реакцию на продукт. Мы увидели, что продукт классный, яркий. В 2014 году мы участвовали в фестивале шоколада в Барнауле, и большинство гостей приходили и сразу спрашивали: «Мы слышали, что на фестивале будет шоколадная пицца, что это?» Мы тогда делали пиццу весом в килограмм. Даже в рекламе писали: «Приходите посмотреть на килограммовую шоколадную пиццу!»
– Кому пришла идея запатентовать?
Светлана: Алексею, у нас все идеи приходят Алексею.
– Патентование – долгий процесс?
Алексей: Долгий, дорогой. Мы обратились к специалистам по патентной работе.
– А потом вам пришлось из-за шокопиццы судиться…
Алексей: Да, это известный в шоколадном мире судебный процесс. Предприниматель из Москвы купил у нас франшизу шокопиццы, а потом увидел такую же шоколадную пиццу, даже с таким же названием, которую выпускала фирма «Чокотулз». Позвонил нам. Подтекст был такой: зачем же я у вас права покупаю, если другие бесплатно копируют? Мы сначала предложили ООО «Чокотулз» прекратить копирование. Они нам отказали. Заявили, что они сами этот продукт разработали, а мы ни при чем. Их позиция была: «Вы нам ничего не сделаете. Назовем «Сладкие кусочки», и до свидания». И мы стали судиться.
В деле три ответчика – два физических лица и одно юридическое, ООО «Чокотулз». Первый суд признал всех троих виновным, но постановил, что ООО выплачивает нам 322 тысячи рублей, а физлица – 0 рублей. То есть, они виновны, но на 0 рублей. Это абсурд. Нельзя быть виновным на 0 процентов. Мы подали апелляцию. Второй суд увеличил выплату с ООО до 524 тысяч рублей, но с физлиц опять 0. Мы подали кассацию, чтобы и физлицам определили выплату.
В общем, процесс пока идет.
– Где-то еще шокопиццу копируют?
Алексей: В Украине копируют, но там патент наш не действует. А вот в Казахстане, где наш патент тоже не действует, у нас купили лицензию. В Эквадоре, где работает наше оборудование, тоже хотят купить лицензию на шокопиццу. Хотя они могли копировать спокойно. Почему люди обращаются к нам за готовой концепцией? Не надо ничего придумывать, изобретать, мы все уже сделали – технологию, упаковку, форму. Берите, работайте, зарабатывайте. Причем, продукт протестированный. Он вызывает интерес, пользуется спросом.
– Как приходят идеи? Семейный мозговой штурм?
Алексей: В основном, подсказывают покупатели. И окружающий мир подсказывает, в каком направлении надо работать.
Светлана: В Казахстан мы продали лицензию шокопиццы и женщина-покупательница заказала нам формы с буквочками казахскими, чтобы выкладывать надписи. Мы сделали такие буквы для ее франшизы. А потом подумали – а почему не сделать русский алфавит? Почему нам не собирать шоколадные наборы? Так они и появились.
Кстати, Светлана и Алексей пришли на Завтрак не с пустыми руками, а со своим шоколадным набором, который преподнесли “Капиталисту”. Это первый наш шаг по направлению к программе “Поле чудес”…
Алексей: Правда, мы думали, что эти шоколадные наборы для мужской аудитории – дарить девушкам. А получилось наоборот – девушки мужчинам дарят. Пока 150 девушек заказали набор и два парня.
Светлана: Мужчины заказывают по существенным поводам: «Спасибо за сына!», например. А девушки – просто так: годовщина отношений, «Рада, что ты мой», «Люблю тебя».
– Что было самым главным уроком в вашей бизнес-истории?
Алексей: Я для себя четко уяснил: если ты умный, тебе сложнее делать бизнес. Чем умнее человек, тем труднее ему переформатировать свое мышление. Сейчас я уже мыслю совсем по-другому. Я три года назад и я сейчас – это два принципиально разных человека. Там – кандидат наук и ученый, а сейчас я предприниматель. Все решает спрос. Предложение. И твоя воля. Насколько ты хочешь, настолько у тебя и будет.
Светлана: Я, наверное, поменялась в меньшей степени. А Леша изменился очень сильно. Он стал профессионалом практически во всем – он и маркетолог, и продажник, и инженер, и кондитер, и в какой-то мере даже бухгалтер. Он поменялся и в личном плане. Как изобретатель он был в своей скорлупе – интроверт. А сейчас видите, какой он активный, открытый, обаятельный. Гений нашего времени. Я живу с гением. Таких единицы в нашем мире.
Алексей: Я еще студентом разрабатывал крутые приборы. Мне это нравилось, потому что получалось и получалось, потому что нравилось. Это был путь творца. Все было супер. В АлтГТУ я был лучший студент по специальности, Ползуновский стипендиат.
Светлана: А потом встретилась я….
– И как вы познакомились?
Светлана: Случайно. У нас был общий знакомый, которому я очень нравилась, и он за мной ухаживал, но у него не получалось ничего. А Леша занимался пикапом. И, в конце концов, этот товарищ отдал Леше все свои «наработки» – мои фотографии, телефоны. Сказал: «У меня не получилось, мне интересно – у тебя получится?»
Алексей: Я первый звонок запомнил. Когда я тебе первый раз позвонил, ты сказала: «Для доступа назовите логин и пароль».
Светлана: Я говорю: «Назовите фамилию и имя». Он: «Доренский Алесей». Я: «Не знаю такого, в доступе отказано».
– Пикап-то сработал или нет?
Светлана: Он сказал, что на мне не применял никакие методы пикапа, но когда потом я читала его книги, я находила некоторые методики, которые со мной были отработаны. Но он говорил, что это неспециально, просто за несколько лет натренировался…
На первом свидании мы гуляли два часа. В начале он сказал: «Знаешь, мы наверное с тобой больше никогда не увидимся». Я говорю: «Ну, и хорошо». В результате мы вместе провели полдня, и когда он провожал меня до дома, сказал: «Знаешь, ты, наверное, станешь моей женой!» Я ему говорю: «Ну, ты уже определись – либо не увидимся, либо женой». А он ответил: «Ты знаешь, я подумаю до завтра и скажу тебе!»
– Алексей, это по пикапу?
Алексей: (смеется) Нет, это не в формате.
Светлана: Он сказал, что все изменилось, когда я сняла солнечные очки. В очках я ему не понравилась. А сняла – все…
Алексей: Я эту женщину добивался целый год.
– Чувствуется, что пикап здесь точно ни при чем… А шоколад как-то участвовал в это деле?
Светлана: Нет. Тогда его еще не было.
– Следующий этап какой в развитии бизнеса какой? Что будете еще изобретать?
Алексей: Мы сейчас упаковываем бизнес во франшизу. Создаем франшизу как продукт. Не только набор рекомендаций и технологий, но еще и информация о том, как делать сам бизнес – где продавать, где давать рекламу.
Месяца два назад мы через создали ВКонтакте группу, в которую включили 20 шоколадников по всей России, и сказали, что мы у них на глазах с нуля за два месяца сделаем так, что эта группа будет приносить нам деньги.
Мы взяли вот эти шоколадные наборы, показали, как их делать, как продавать. В онлайн-формате создали бизнес. Достигли показателей, попрощались и закрыли ее.
– Кто-нибудь зажегся от вашей «искры»?
Алексей: Очень трудно у некоторых людей поменять формат мышления. Проблема шоколадников в том, что они шоколадники, они не предприниматели. Они думают, что если они умеют делать классные шоколадные конфеты, то все остальное само собой образуется.
На самом деле, если ты умеешь делать классные шоколадные конфеты, это еще ничего не значит. Ты можешь быть хоть каким гуру, у тебя будут феерические конфеты, но ты не заработаешь ни копейки.
Большинство шоколадников уверены, что их марка, даже если она не зарегистрирована, чего-то стоит. Вот они открыли бизнес, назвали его «Конфеточки от Светочки», и они считают, что если они сейчас введут новый продукт, это нарушит всю их концепцию. У многих людей высокое внутреннее сопротивление. Они не готовы адаптироваться к переменам. А у предпринимателя должно быть ценное качество – адаптивность. И адекватность. Предприниматель постоянно сталкивается с чем-то, что делает его жизнь некомфортной. Постоянно приходится адаптироваться, обучаться. Постоянно происходит что-то, что я не хотел бы, чтобы происходило. Но это бизнес.
– То есть, нельзя сказать, что у вас все в шоколаде?
Алексей: Нет. Мы постоянно боремся.
Светлана: Мы как Сталлоне. Есть Шварценеггер, и есть Сталлоне. Шварценеггер всегда оказывался в нужном месте в нужное время. А Сталлоне в принципе не должен был добиться никаких результатов. У него половина лица парализована, ему везде отказывали, он жил в нищете, но он стал тем, кем он стал.
Мы такие же, мы борцы, мы не попадаем в нужное время в нужное место. Читаешь биографию известных людей – 90 процентов оказались в нужное время в нужной точке, и все пошло. Мы не такие. Мы очень хотим попасть в нужное время в нужном месте, но не попадаем.
– Как-то неожиданно у нашей беседе появились Шварценеггер и Сталлоне…
Светлана: Леша в юности занимался боди-билдингом, и когда мы познакомились, у него в кошельке лежало фото Шварца. Это его кумир. А мне очень нравился Сталлоне, его путь к вершине. И когда мы общались, мы сравнивали этих людей. Интересно, что до меня у Леши был путь Шварценеггера, все было хорошо, но когда мы стали вместе, у нас стал путь Сталлоне – трения, сопротивление, борьба.
– И последний вопрос, на сладкое – у вас одинаковые медальоны. Они что-то значат?
– Это наш логотип. Это солнцеворот, и одновременно – шокопицца. Шесть сегментов – молочный шоколад, начинка и так далее. Тема Солнца нам нравится, и солнцеворот – символ, который дает энергию на открытия, на творческую энергию…
Напоминаем, что летом Завтраки с “Капиталистом” проходят в ресторане “Парус”. Отличная кухня, свежий воздух, прекрасный вид на Обь, набережная и еще теплое августовское солнце – что еще нужно, чтобы отдохнуть душой и телом от работы?! <img
Материалы по теме:
