Накануне Дня Победы жительница краевой столицы (справа) написала пронзительные воспоминания
Фото: из личного архива героя(ев) публикации
Накануне Дня Победы 89-летняя жительница Барнаула написала пронзительные воспоминания, в которых попросила не судить строго старых людей, закупающих муку про запас. Валентина Максимовна Злобина вспоминает о своем детском лихолетье.
«Пришлось жить в домике для скота»
«Война – злая тетка- стерва», поет Расторгуев. От себя добавлю, война – изверг», – пишет пенсионерка.
В 1940-м году семья героини оказалась в Павловске.
– После смерти отца нашего Петина Максима Михайловича мама Петина Александра Ефимовна с четырьмя детьми (два младшего школьного возраста и два дошкольника) по завету отца переехала туда, где была школа десятилетка,- рассказывает Валентина Максимовна. – Перевезен был первым домик бревенчатый, который использовался для родившегося зимой скота (кур, телят, ягнят…). Планировалось, в 1941-м году перевезти наш настоящий дом. Но ужасная война обломила эти планы.
В итоге семье Петиных пришлось жить в домике для скота.
– Это не значит жить по-скотски, – подчеркивает автор воспоминаний. – В домике царила идеальная чистота. Выскобленные, выдраенные голые доски были нашими кроватями, письменными столами. Лучиной лужила настольная лампа.
«Подбегаю, мама стонет»
Работы для всей семьи, по словам Валентины Максимовны, было много, иногда она казалась непосильной.
– Вскопать огород, за бором целик прихватить, проса немного посадить, картошечки-кормилицы, – вспоминает женщина. – Кроме того, заготовить на зиму дрова, сена шесть копен для коровы (без нее – смерть). Корова сама на тележке возила сено себе.
Заготавливать дрова, по словам Злобиной, было проблемой:
– Только шишки, хвою, сучки можно было брать. Сосны пилить не разрешалось – штраф.
Матери Александре Ефимовны приходилось ходить на работу за шесть километров.
– У нее была паховая грыжа, – рассказывает Валентина Максимовна. – Бывало, встречу корову из стада, мамы нет. Бегу в лес, где только что прошли колхозницы, они покажут рукой – мол, там она. Подбегаю, мама со стоном под кустиком вправляет грыжу. Увидев меня¸ закричит, запричитает: «Что, похоронка от Васи?!». Это наш брат двоюродной офицер… Потом идем с ней, опершись на меня маленькую и худенькую. Мама старается забыть боль, надо доить корову. Дома Вова крутится вокруг нее. Степа заканчивает полив огорода. Я рассказываю, что план выполнила по поливу и ягоды продала (землянику).
Обморок на школьной линейке
– Учеба нам давалась легко, – вспоминает рассказчица. – Мама приходила с собрания спокойная и даже гордая немного. При этом война нас сопровождала ежедневно, ежечасно, ежеминутно.
Теплыми словами автор вспоминает директора школы.
– Директор Петр Васильевич Копытов был сам сирота, родители погибли. Молодой, строгий добрый. Наш брат Вася был офицер. Мы гордились им, директор школы постоянно спрашивал, где он служит. Бывало, успокоит: «Пока боев там нет».
Матери приходили к нему с жалобами на сыновей. Отцы-то на фронте. У кого курить начинает, кто не учит уроки, кто ругается с матерью. Школьная жизнь начиналась с линейки. Петр Васильевич на сцене начинает воспитывать провинившихся. Он не бил, но строгости хватало. Кто думал курить, забывал навсегда. После этого баянист Сеня Сенцов из 3 класса, сидя на стульчике, начинал играть на баяне. Школа подхватывала: «Вставай, страна огромная, вставай на смертный бой». Так было ежедневно. На одной из линеек я упала в обморок.
Петр Васильевич прыгнул со сцены, на руках унес в учительскую. Вызвали «скорую».
«Вернулся с гангреной и сразу умер»
– Конечно, война была ужасная. Мы переносили тяготы ее: голод, холод лишения, – размышляет автор воспоминаний. – Но не было у нас такого, что вынесли наши братья, сестры в оккупированных городах, селах, наших республиках. Что вынесла Украина, Белоруссия, Ленинград, Сталинград. Мы, жившие далеко в тылу, знали про Хатынь, холокост, «Бабий яр», про Власова, Бандеру… За копейки нам показывали фильмы «Она защищает Родину», «Зоя Космодемьянская», «Молодая гвардия», «Ленинград». Во время сеансов стоял рев, крики пацанов. Нет, не маты, а призывы: «Ребята, пойдем в военкомат». И уходили на войну девятиклассники и десятиклассники. Коля Серских потом заканчивал 10-й класс в своей школе без ноги. Толя Батраков, мой двоюродный брат, вернулся с гангреной ноги и вскоре умер.
Кубики картошки как лакомство
– Идешь из школы и слышишь, то в одной, то второй стороне голосят: «Похоронка пришла», – рассказывает пенсионерка. Вспоминает и о том, что в те годы часто засуха донимала наши края.
– Поэтому урожаи неполноценными бывали. Даже такое, припомню, женщины с иконочками ходили к колодцу, просили боженьку помочь дождичком, – рассказывает дитя войны. – Сдавать надо было масло, молоко 240 литров за лето, картошку. Потом ее сушили кубиками. Зимой идем с подружкой из школы, припадем к оконному стеклу, где картошку сушили. Бывали добрые люди, выбегут, дадут по горсточке. Идешь домой, положишь кубик в рот и сосешь, помня при этом, что Вове надо оставить кубик.
– Испуг сидит в душе не за себя, за детей и внуков, – подытожила Валентина Максимовна. – Вот поэтому мы муку запасаем, сильно натерпелись от голода. Так что не судите таких как я строго…
Материалы по теме:
