Как-то редко мы стали вспоминать об энергетиках. Вот коммунальщики, дорожники – эти да, с языка не сходят. А об энергетиках – разве что в их профессиональный праздник или когда стихия оборвет провода и где-то погаснет свет. В общем, если незаметны, значит, хорошо работают. Так сказать, в плановом режиме. Накануне Дня энергетика «Капиталист» пригласил на деловой завтрак генерального директора АО «Алтайэнергосбыт» Валерия Нагорнова. Было о чем спросить. Например, почему такие тарифы высокие? Выдержит ли энергосистема природные аномалии, которые стали все чаще и чаще происходить? Есть ли у края успехи в энергосбережении или все это только на бумаге? А еще, много ли мы задолжали и что с нами за это будет? Встреча прошла в гостеприимном ресторане «Цицаки»:
— Какой будет зима, Валерий Анатольевич? Думаю, энергетики лучше синоптиков знают, ждать ли нам каких аномалий и когда?
— Переменчивая будет погода. На прошлой неделе, вы видите, — потепление, но на этой уже снова похолодание. На сегодня, ко второй декаде декабря, средняя температура на Алтае значительно ниже, чем была в прошлом году в этот же период. Холоднее, чем ожидалось, градусов на 5-7, а в Горном Алтае — на все 10. В предновогодние дни температура ожидается довольно теплая, от -5 до -10 градусов. Хорошая будет погода на Новый год. Надеюсь, обойдется без сюрпризов. Вы ведь понимаете, резкие перепады температуры чреваты авариями на сетях, отключениями электроэнергии. Но в ближайший месяц ничего аномального мы не ждем. А какой будет погода в январе и феврале – что сейчас гадать? Поживем, увидим. Но едва ли обойдется без штормового ветра, мокрого снега… Обычная для Алтая история.
— А вы как энергетик чего больше опасаетесь – лютых морозов, оттепели, шквалистого ветра? Или теплой зимы?
— «Алтайэнергосбыт» занимается продажей электроэнергии потребителям. И, казалось бы, чем холоднее, тем нам, сбытовикам, от этого лучше – потребители больше расходуют электроэнергии, за которую они заплатят. И все же главное для нас – это надежная, бесперебойная работа энергосистемы. А самое опасное для электросетевого хозяйства — это когда идет ледяной дождь с мокрым снегом и происходит облипание проводов. Да вообще любые резкие перепады температуры, переход с плюса на минус и обратно – всего этого энергетики очень не любят, чревато последствиями, как говорится. Лучше, если температурный режим ровный, без скачков.
— Но перепады температур — это головная боль сетевиков, все-таки? Тех, кто обеспечивает транспортировку электроэнергии потребителям.
— За техническое состояние сетей действительно непосредственно отвечает сетевая компания. Но мы не менее сетевиков, а может, даже больше, чем они заинтересованы в бесперебойной работе энергосистемы. Мы ведь берем на себя обязательства перед нашими потребителями обеспечить непрерывную, надежную поставку электрической энергии надлежащего качества и в надлежащем объеме. Покупая электроэнергию на оптовом рынке, мы, при участии сетевых компаний, организуем транспортировку и таким образом поставляем электроэнергию потребителям. И когда возникают вопросы по качеству энергии, надежности снабжения, аварийным режимам, нас это все касается. Потребитель спрашивает с тех, кому он непосредственно платит.
— Ну, так же, как и вы спрашиваете с потребителей за неоплату. Задолженность за электричество – насколько это сегодня острая проблема?
— Это серьезная проблема, что говорить. Но, конечно, не столь острая, как в конце 90-х. Вспомните, какая тогда была экономическая ситуация. Расчеты по бартеру, взаимозачеты, электроэнергия в обмен на муку, сахар, крупу, живых денег днем с огнем не найти было. «Энергосбыт» и создавался тогда, чтобы хоть как-то решить проблему с живыми деньгами – чтобы хотя бы процентов 5 оплаты деньгами собирать. Чтобы было хотя бы чем зарплату людям платить. Тогда был вал неплатежей – и со стороны организаций, и со стороны населения.
Затем появился приказ Чубайса о переходе на деньги в расчетах. Постепенно платежная дисциплина была налажена. Энергетика постоянно нуждается в инвестициях, и без денег невозможно заниматься обновлением технического парка. А не обновлять нельзя – это же система жизнеобеспечения!
— Экономический кризис – он сразу накрывает энергетику? Компании и население сталкиваются с финансовыми проблемами, перестают платить или тянут с оплатой?
— Я заметил, существует какая-то инерционность. Когда предприятия на полную катушку испытывают воздействие кризиса, мы этого как раз пока не ощущаем. Потребители продолжают платить, может, в каком-то смысле по инерции. А вот когда промышленность, бизнес начинают выходить из ступора, экономика оживляется, намечаются признаки стабилизации, вот тогда нас и накрывает волна неплатежей.
— А сейчас какой период?
— Сейчас эта волна спадает, надеюсь, пик неплатежей остался в прошлом. Промышленность адаптировалась к новой для себя ситуации, постепенно набирает обороты. Большая часть предприятий научилась соизмерять доходы и затраты и потреблять электроэнергию в нужном количестве. Однако некоторые предприятия, холдинги не справились с кризисом и обанкротились. Для нас это главные неплательщики.
— В отличие от населения, наверное?
— Как раз наоборот. Оплата электроэнергии населением доходит до 100 процентов. Так было в 2014-м, 2015-м и, думаю, так же будет в 2016 году. Как бы ни было сложно, люди понимают, что за электроэнергию надо платить. Да и мы постоянно напоминаем, ведем работу с населением. Вот где плохо, так это в ЖКХ!
— Откуда там проблемы, если, как вы говорите, население счета оплачивает, а управляющие компании и предприятия ЖКХ лишь собирают эти деньги, чтобы передать их ресурсоснабжающим организациям?
— Так быть должно, но не всегда так происходит. Вполне распространенная ситуация, когда в ЖКХ создается предприятие, какое-то время работает, а потом банкротится. На ее месте появляется новое и все идет по кругу. В ходе реформирования ЖКХ предполагалось, что на рынок придут серьезные игроки, но этого, к сожалению, не произошло. Поэтому в некоторых территориях работают те, кто приходит. И местным властям приходится мириться, потому что других желающих там попросту нет.
В целом мы не ощутили изменений к лучшему по платежам управляющих компаний после их лицензирования. ЖКХ остается для нас самой проблемной отраслью. Не спорю, какое-то количество недобросовестных предприятий ЖКХ удалось выгнать с рынка. Но на смену им пришли, в общем-то, компании не намного лучше.
— У вас есть соображения, как с этим бороться?
— Надо изменить само отношение к ЖКХ. Государство не должно уходить из этой сферы, наоборот, присутствие государства в ней должно быть усилено. Нельзя отпускать бизнес в свободное плавание в сфере ЖКХ и предоставлять бизнесу возможность саморегулироваться — не работает у нас это самое саморегулирование. Будет правильно, если на рынке жилищно-коммунальных услуг станут работать муниципальные предприятия под тотальным управлением государства в лице региональных властей. И, естественно, с ответственностью за принятые решения. Сделать это трудно, но к этому, уверен, нужно стремиться.
Возвращаясь к теме долгов… Долги предприятий ЖКХ – это не всегда долги населения. Бывает, что оператор ЖКХ собирает с потребителей деньги за электричество, но по каким-то причинам нам их не перечисляет. А бывает и так, что деньги с потребителей собраны, но их на все задачи предприятия ЖКХ не хватает, потому что тариф на услуги ЖКХ экономически не обоснован. То есть энергоресурсы продаются потребителям по заведомо заниженным тарифам. Этих денег недостаточно, чтобы поддерживать предприятие в надежном состоянии, модернизировать и производить расчеты за потребленные энергоресурсы.
И третья история, когда предприятия ЖКХ не собирают долги с должников, не ведут работу с населением. Людей ведь убеждать надо, а если это не помогает, то и взыскивать долги через суд.
— А может, у людей просто денег сейчас нет, вот и образовалась задолженность. Или вы считаете, что все дело в организации работы с должниками?
— Ситуации бывают разные. Есть села, где у людей нет работы, низкие доходы. Им зачастую действительно весьма непросто заплатить за электроэнергию и другие ресурсы. Но немало и таких случаев, когда задолженность накапливается именно из-за плохой организации работы в том или ином предприятии ЖКХ.
— Бизнес и население платят сами за себя. За организации бюджетной сферы – школы, детские сады, больницы и т. д. – оплата, естественно, производится из бюджета. А он – дефицитный. Много ли бюджетных организаций числится в должниках?
— Да, деньги на оплату счетов за электроэнергию, воду, отопление поступают из краевого бюджета, они перечисляются в районы. Это целевые средства, их не положено ни на что другое тратить. Но некоторые районные администрации принимают решение направить средства, предназначенные для оплаты электроэнергии, на погашение каких-то других долгов. Например, за отопление.
При грамотной схеме финансирования оплата производится напрямую потребителем, без посредников в лице местных органов власти, сельской или районной администрации. «Алтайэнергосбыт» практикует именно такой подход – работу с потребителями (школами, больницами, детскими садами) по прямым договорам. Но в большинстве районов, где доходы и расходы сбалансированы, нет проблем с оплатой «за свет» организациями социальной сферы. Если подвести итог, то скажу так: от руководителя и его команды управленцев зависит очень многое.
Хотя не надо забывать, что кризис коснулся всех, его последствия испытывают на себе все территории края. Скажем, предприятия произвели меньше продукции, чем ожидалось, соответственно, меньше, чем планировалось, заплатили налогов. Доходы бюджета снизились, а за потребленные ресурсы надо платить. Бывает, дело доходит до судебных исков. В ряде случаев нам ничего больше не остается, как судиться. В последнее время исков стало больше в отношении бюджетных организаций.
— Раньше много говорили о случаях самовольного подключения. Насколько сегодня это проблема для энергетиков?
— Это и сейчас происходит, но в меньших масштабах, уже не массово. Воруют у компаний, занимающихся транспортом энергоресурсов. Нас это напрямую не касается, но в любом случае мы этими случаями занимаемся совместно с транспортниками. За самовольное подключение предусмотрена административная ответственность руководителей, допустивших самовольные подключения.
— Ужесточение законодательства в отношении должников сработало? Люди вообще считают, сколько они теперь теряют, если вовремя не платят?
— Начали считать. Ведь просрочить платеж – это все равно, что взять в банке кредит под 28 процентов годовых на сумму долга. Ощутимо, согласитесь. Раньше, когда размер пени определялся из расчета 1/300 ставки рефинансирования, проценты гораздо меньшие набегали. Некоторые компании использовали ресурсоснабжающие организации в качестве кредиторов, правда, без их согласия. Просто не платили за потребленное электричество, накапливать долги особо не боялись – все равно штрафы были меньше, чем проценты в банках. К тому же оформить кредит предприятию зачастую совсем не просто, это отнимает довольно много времени. «Кредитоваться» у ресурсоснабжающих организаций можно было без проволочек, просто не платишь и все.
А высвободившимися таким образом средствами предприятия распоряжались так, как считали нужным. Но как только им выставили первые счета по новой ставке – 1/130, директора сказали: все, теперь мы будем искать новые источники кредитования. И эти организации стали платить энергетикам вовремя.
Несколько иной подход — к платежам населения. За первый месяц просрочки пеня не начисляется, но за второй уже начисляется по повышенной ставке и так постепенно доходит до максимального значения. Люди разницу ощутили. И если есть возможность заплатить, не доводя дела до штрафных санкций, они платят. А кто не платил, потому что «нет денег», те и сейчас не платят. Кроме того, мы провели большую разъяснительную работу в СМИ, размещаем памятки и предупреждения на обратной стороне квитанции. Кто хочет понять, что и насколько изменилось, тот понимает.
— А зачем «Алтайэнергосбыт» пропагандирует энергосбережение? Дело это хорошее, никто не спорит, но задача сбытовиков – больше продать электроэнергии и тем самым больше заработать. Вы же предлагаете своим клиентам потреблять энергии меньше.
— Задача сбытовиков, в первую очередь, обеспечить гарантированное надежное электроснабжение в требуемом объеме. Вот чтобы объем рационально использовался, и пропагандируется энергосбережение. Процесс запущен на государственном уровне.
— Но ведь можно саботировать по-тихому. По отчетности — прорва мероприятий, на деле – никакого энергосбережения.
— Саботировать – это не про энергетиков. Кроме того, на рынке энергосбережения большая конкуренция. Мы это особенно заметили, когда появилось требование к бюджетным организациям провести оценку эффективности использования энергоресурсов и разработать план мероприятий по снижению затрат. Столько было желающих на этом заработать! И среди них немало весьма сомнительных. Сейчас ведь все больше и больше организаций думают о том, как максимально сократить расходы. И понимают: первое, что в этом направлении нужно сделать — провести энергоаудит. Зачем же «Алтайэнергосбыту» уходить с этого рынка? Да, конечно, грамотные мероприятия по энергосбережению уменьшают объемы потребления электроэнергии, мы это знаем точно, видим по электросчетчикам. На некоторых предприятиях экономия доходит до 30-40 процентов.
— Но не станете же вы работать себе в убыток?
— Хочу обратить внимание: основная часть предприятий направляет эти сэкономленные деньги на дальнейшее развитие производства, увеличение объемов продукции. Да и изменение объемов потребления регулируется при очередном регулировании тарифов.
— Бюджетные организации заставили провести энергоаудит. А частные компании – они насколько активны в энергосбережении?
— Частные компании не нужно заставлять. Многие серьезные руководители энергосбережением на своих предприятиях давно и активно занимаются: принимают эффективные технические решения, перестраивают производство. Переходят на работу на энергосберегающем оборудовании, переделывают старое оборудование так, чтобы оно меньше потребляло электроэнергии. Перестраивают процессы, меняют режимы энергопотребления, время рабочих смен, загруженность оборудования, чтобы таким образом выйти из пиковых часов, когда энергия наиболее дорогая. И в итоге получают ощутимый эффект.
— Селяне тему энергосбережения как воспринимают?
— По-разному, зависит от их возможностей и объемов потребления. Крупные сельскохозяйственные предприятия, с мощностью потребления свыше 670 кВт, такие, как, например, «Грана-Хабары», вопросами энергосбережения занимаются серьезно. Предприятия поменьше – здесь многое зависит от того, насколько они могут себе позволить потратиться на энергосбережение первого уровня. Те же лампочки накаливания заменить на светодиодные. Да, они дадут экономический эффект, но сначала их нужно купить, а они недешевы. Для некоторых это замкнутый круг. Хоть и временные, но сложности.
— Какие отрасли достигли на сегодня наибольших успехов в энергосбережении?
— Промышленность процентов на 90 переходит, сельское хозяйство – 50 на 50. Но ситуация от года к году меняется в лучшую сторону, процент растет. Руководители понимают, что в условиях, когда энергоресурсы дорожают, сложно выпускать конкурентоспособную по цене продукцию, если не заниматься вопросами повышения энергоэффективности.
— Бюджетные организации, по идее, должны уже все поголовно перейти на энергосбережение. Начали-то раньше других…
— В бюджетной сфере ситуация самая сложная. Да, все провели энергоаудит, но процент реализации энергосберегающих мероприятий очень низок. Нет желания, нет денег… Все время какие-то причины находятся. Думаю, процентов 10-20 бюджетных организаций на деле применяют энергосберегающие технологии и оборудование.
— В масштабах края это уже дало какой-то эффект? Наш регион – энергодефицитный, энергозависимый, покупать электроэнергию на ОРЭМ дорого. Кому, как не нам, экономить на расходах?
— Пока рано говорить о том, что за счет проведения энергосберегающих мероприятий мы заметно снизили энергозависимость региона.
Колебания в энергопотреблении покрывают снижение затрат, снижение же не в разы происходит, а на проценты. Снижение есть, но оно не столь очевидно. Хотя бы потому, что на него накладываются колебания в электропотреблении. Многое еще зависит от загруженности оборудования. Чем больше оно работает, тем больше потребляет энергии, тем больше региону приходится покупать электроэнергии на внешних рынках. А еще надо учитывать разные режимы потребления – зимой одни объемы, летом другие.
— Край в этом году больше расходовал электроэнергии или меньше, чем в предыдущие годы?
— По предварительной оценке, думаю, на уровне прошлого года, возможно, с небольшим ростом. Вообще при нормальной экономической ситуации потребление энергии ежегодно растет на 2-3 процента. В кризис этот рост замедляется либо сходит на нет. В Алтайском крае падения энергопотребления в сравнении с докризисным 2013 годом не произошло. Появляются новые компании, вводятся в строй новые производственные мощности. Жизнь продолжается.
— Реформа энергосистемы по Чубайсу – это, по-вашему, благо для страны или вред?
— Главное, что это произошло, энергосистемы были распакованы. В Алтайском крае появилась самостоятельная генерация, сетевая компания, отдельно — сбытовая. Три вида бизнеса были отделены один от другого, совмещать их стало запрещено. Смысл реформы – привлечение в отрасль инвестиций. Износ сетей и оборудования был к тому времени большой. При наличии гигантской государственной структуры, какой была единая энергосистема страны, рассчитывать на инвестиции было глупо. Ни один здравомыслящий инвестор не стал бы вкладывать в этого монстра свои капиталы. Растворятся — и концов не сыщешь, крайнего не найдешь.
Еще одной важной задачей реформы было создание конкурентной среды. И это в некотором смысле произошло. На территории Алтайского края сегодня работает пять гарантирующих поставщиков электроэнергии. Плюс к тому порядка восьми компаний работает на территории нашего региона в статусе независимых сбытовиков. Конкуренция, в общем-то, есть. Правда, не все удалось в этом плане. При настоящей конкуренции, как это есть в передовых странах мира, потребитель при желании может легко и просто сменить поставщика, руководствуясь соображениями выгоды, элементарного желания сэкономить деньги. Там достаточно отправить уведомление. И это правильно. У нас же процесс перехода достаточно громоздкий, долгий. Видимо, у нас, как и во всем, в энергетике тоже свой путь развития. На сегодня процесс перехода к другому поставщику занимает от полугода до года. Сто раз подумаешь, а стоит ли начинать? Правда, Минэнерго готовит пакет поправок, который позволит потребителям в упрощенном варианте заключать договор с другим поставщиком.
А в целом, реформа энергосистемы была необходима. Инвестиции пошли, конкурентная модель создана, пусть и не такая совершенная, как задумывалась.
— Вы говорите, инвестиции появились. В каком состоянии сегодня электросетевое хозяйство края?
— Энергосистема обновляется, модернизируется, и процесс этот начался даже не вчера. Основные генерирующие объекты, ЛЭП, подстанции способны выдержать любые природные катаклизмы и аномалии. И есть уверенность, что персонал обеспечит надежную работу энергосистемы. Происходит обновление – вводятся новые генерирующие мощности, заменяется энергооборудование, силовые трансформаторы, ЛЭП, кабельные линии. Сетевые компании разрабатывают и после утверждения реализуют инвестиционные программы. Эти инвестиции включены в стоимость тарифа. У меня нет никаких сомнений в том, что энергосистема Алтайского края сможет обеспечить потребителей бесперебойной электроэнергией. Обновление электросетевого хозяйства будет продолжаться и дальше.
— Из чего складывается тариф?
— Примерно около 48 процентов стоимости электроэнергии – это затраты на ее покупку на оптовом рынке. Вторая половина, примерно 46 процентов — это затраты на транспортировку электроэнергии от генерирующей станции до конечного потребителя. Оставшиеся 6 процентов – это, так называемые инфраструктурные платежи, включающие затраты на услуги системного оператора, АО «Центр финансовых расчетов», АО «Администратор торговой системы», а также надбавку энергосбытовых компаний. Затраты на генерацию растут, на обновление сетевого хозяйства тоже требуются деньги, без этого никак – поэтому и тарифы растут. В Алтайском крае стоимость транспортировки энергии объективно дороже, чем во многих других регионах, где и плотность населения выше, и гораздо меньше сел. Кстати, в Республике Алтай — с ее-то расстояниями между населенными пунктами — она еще дороже.
— А альтернативная энергетика – это не вариант для Алтая? Почему она у нас не развивается? В разные годы появлялись инвесторы с масштабными проектами, говорили, что Алтай имеет хороший потенциал для развития ветровой, солнечной, гидроэнергетики. А потом тихо исчезали…
— Развитие возобновляемых источников энергии имеет перспективы уже потому, что государство рассматривает их с позиций сбережения природных ресурсов. Энергия воды, солнца, ветра должна использоваться. Такая энергия на Алтае вырабатывается, но в мизерном количестве. Например, предприниматели ставят ветрогенераторы для обеспечения электроэнергией баз отдыха. Не так давно в Республике Алтай были одна за другой запущены три очереди станции на солнечной энергии – две в Кош-Агачском и одна в Усть-Коксинском районе, по 5 МВт каждая. А весь проект рассчитан на мощность 90 МВт. Примерно столько электроэнергии потребляет вся республика. Правда, такие станции имеют свои особенности. Например, работают только при солнце и только при наличии опорного напряжения, не запасают энергию. Но альтернативная энергетика хороша уже тем, что позволяет энергетикам сократить затраты, связанные с перетоками электроэнергии. Другими словами, она оправдана в отдаленных территориях. И она работает только в связке с действующей системой, автономно не функционирует. И проблему энергодефицитности региона она не решит.
— Валерий Анатольевич, когда вы решили, что будете энергетиком?
— Не скажу, что выбор был для меня однозначно очевиден, но вырос я в семье энергетиков. У меня и мама, Валентина Владимировна, энергетик, и папа, Анатолий Яковлевич Нагорнов, энергетик – Почетный энергетик России, работал мастером Тальменского сетевого участка. Оба всю жизнь проработали в компании «Алтайэнерго», которая тогда включала и генерацию, и сетевое хозяйство. В 10-м классе пришло понимание, что нужно поступать в политех, на энергофак.
— Родители сильно давили? Мол, настоящая профессия, энергетики всегда востребованы.
— Нет, давления никакого не было. Я и сам уже понимал, что энергетика – она на все времена. Что у тебя всегда будет работа. Для меня это был серьезный аргумент. После учебы в политехе отслужил в армии, а демобилизовавшись, пришел в «Алтайэнерго». Это был 1998 год, когда в структуре «Алтайэнерго» был создан филиал «Энергосбыт» и набирался персонал. Я начал работать в должности инженера-инспектора.
— Что входило в обязанности?
— Обязанностей было довольно много. Это и контроль объемов энергопотребления, и проверка приборов учета, выявление фактов безучетного потребления электроэнергии. Но инспектором я проработал недолго. Через год-полтора перешел на должность диспетчера в вышестоящее подразделение – новоалтайское. Вскоре занял вакантную должность начальника новоалтайского участка «Энергосбыта». В 2001 году был назначен начальником отделения, которое обслуживало семь районов. В 2010 году был назначен на должность директора по сбыту электрической энергии компании «Алтайэнергосбыт». Потом заместитель, первый заместитель, директор «Алтайэнергосбыта». Все происходило постепенно, поступательно. «Алтайэнергосбыт» возник в 2006 году в результате той самой распаковки энергосистемы по плану Чубайса. В Алтайском крае из сетевой компании «Алтайэнерго» выделились в отдельные компании генерация и сбыт. Мы, сбытовики, были переведены в другую компанию, хотя, по сути, остались сидеть на тех же стульях.
— 22 декабря – День энергетика. Как будете отмечать?
— Мы с женой, а она у меня тоже энергетик, поедем к моим родителям – энергетикам, но на заслуженном отдыхе. Поздравим их, пообщаемся за праздничным столом. А в воскресенье семьей отправимся на природу, если погода будет хорошая, на лыжах покатаемся.
— Да, вы же в самом начале разговора обещали, что погода будет хорошая.
— Для лыжных прогулок – то, что надо.
Андрей Беспалов.
Фото Андрея Соколова. 
Ресторан “Цицаки” по понедельникам предоставляет скидку в 50 процентов на все меню – женским компаниям, начиная от двух человек. А по воскресеньям проводит детский мастер-класс – шеф-повар ресторана учит детей, как вкусно готовить. Приглашаем в ресторан “Цицаки”.
Материалы по теме:
