Как алтайские пивовары хотели запретить продажу пива рабочим, из-за чего на улицах Барнаула скапливались огромные пробки и чем австрийские пленные помогали пожарным — читайте в дайджесте дореволюционной прессы.
В очередном выпуске — события, произошедшие с 3 по 9 ноября 1914 года.
Мещане игнорируют выборы
В начале ноября 1914 года в Барнауле фактически стартует избирательная кампания в городскую думу. Выборы эти не прямые – кандидаты выдвигаются от различных сословий, да и избирательным правом могут воспользоваться лишь часть граждан – те кто имеет доходы и платит налоги в казну. 2 ноября в городе должно было пройти общее собрание мещан – едва ли не самой многочисленной группы населения, но, как сообщали газеты того времени, мещане “отнеслись к выборам индифферентно”. Несмотря на то, что объявления о предстоящем сборе были расклеены по всему городу, на собрание явилось всего 36 человек – катастрофически низкая явка.
[one_half last=”no”][/one_half]”Открывая собрание, мещанский староста Н. И. Останин говорит, что перед обществом стоит серьёзная задача: наметить достойных и желательных кандидатов в гласные городской думы на предстоящее четырёхлетие. При этом староста заявляет, что у него есть список кандидатов в гласные думы, в котором намечаемые лица распределяются по следующими категориями: 17 мещан, 12 купцов, 13 чиновников и 15 разночинцев”, – пишет “Жизнь Алтая”.
К кандидатам в гласные городской думы было решено предъявить следующие требования: “они должны быть честны, общественные интересы должны ставить выше личных, посещение думы должны считать своей прямой обязанностью и заботиться одинакого о благоустройстве как центра, так и окраин города”.
Список возможных членов думы обсуждали около двух часов и большинством было принято решение поддержать действовавшего городского голову Александра Лесневского. Однако, члены его управы – М. Н. Еремеев, М. Р. Голиков, Т. П. Гончаров, а также бывший городской голова Н. П. Переломов одобрения мещан не получили.
Сами выборы в думу назначены на 30 ноября 1914 года.
Мобилизация лошадей
Власти объявили мобилизацию лошадей. По “высочайшему повелению” и “руководствуясь статьёй 745-746 устава о земских повинностях” заведующий Барнаульским военноконским участком П. Д. Сухов “пригласил” всех жителей Барнаула, которые владеют лошадьми, доставить их 9 ноября на Конюшенную площадь к зданию цирка.
Служить барнаульским лошадям предстояло в артиллерии. Военные собирались выбрать для этих целей наиболее подходящих и выносливых животных.
Лошадь – не менее важная боевая единица, нежели рядовой солдат. Раз в несколько лет в Российской империи проходила специальная “военно-конская перепись” для определения числа годных лошадей. В случае войны, их забирали для нужды фронта.
Начальник барнаульского гарнизона, в свою очередь, объявил о желании военного ведомства приобрести 10 тысяч подков с соответствующим количеством гвоздей. Все, кто мог организовать поставки этого товара, приглашались в управление начальника гарнизона на Петропавловскую улицу.
Барнаул на пути к водопроводу
В городскую управу пришло письмо-ответ на запрос, который власти рассылали инженерам с просьбой помочь выбрать оборудование для устройство водопровода в Барнауле. Город был уже готов закупить немецкие насосы, но началась война. Поэтому взор управы обратился на Америку – барнаульцы собирались подать объявление в американские газеты, с просьбой поставить необходимое оборудование на Алтай.
“Не сетуйте очень на то, что вы не успели выписать машины из Германии. Быть может это к лучшему, с другой стороны, да хранит вас Бог от американских машин”, – писал один инженер в барнаульскую управу.
Эксперт сообщал, что на своём опыте убедился – дешёвые американские машины сложно чинить и это возможно только в крупных городах, где есть доступ запасным деталям, а на таких окраинах, где расположен Барнаул, о подобном можно и не мечтать.
“Лучше ставить солидные и долговечные машины, а от американских лучше совсем отказаться”, – посоветовал инженер. В заключении он отметил качество английских турбогенераторов, которые “нужно ставить всегда”, а также упомянул скандинавские насосы. Из российских комплектующих специалист предложил остановиться на паровых пожарных котлах.
Школы и пивные
В стране введён сухой закон – пивные закрываются и банкротятся, а пустующие помещения власти передают под различные общественные нужды, например, под школы. Однако, делается это всё в такой спешке, что в пивных не успевают сделать даже какого-то косметического ремонта. К примеру, на Конюшенном переулке между Полковой и Берской улицами, в доме Четыркиной, уже около месяца помещается 4-е городское приходское женское училище, а между тем окна до сих пор разрисованы рекламными надписями: “Пиво братьев Ворсиных” и “По заводской цене – 12 коп. бутылка”.
Поэт-колумнист газеты “Жизнь Алтая” Порфирий Казанский по этому случаю публикуют очередной едкий фельетон в стихах:
В Исиль-Куле школы стало
Для ребят чрезмерно мало…
Исиль-кульцы не забыли
Что пивные все закрыли;
На добро своей земли,
Их под школы отвели.
Где лишь пьяные бранились,
Дети там закопошились.
После звуков пьяных песен
Неожиданно-чудесен
Слышный тут с недавних пор
Голосов ребячьих хор…
Это, братцы, в Исиль-Куле,
Но иначе в Барнауле:
Здесь управа для начала
В Зайцах школу отобрала,
Чтобы пленных разместить.
(Что ж, и пленным надо жить).
Школе душно, школе тесно;
Ну, а здание чудесно
Целый месяц уж пустует,
Вкруг него лишь ветер дует.
От управских в нём затей
Нет ни пленных, ни детей.
А под школу здесь другую
Тоже заняли пивную
Но невинная тут малость
В память прошлого осталась
В виде надписи одной
На окошках: “Зал пивной”.
Знать надеется управа,
Твёрдо зная наши нравы.
Что пройдёт “лихое” время,
И “героев” местных племя
Тут когда-нибудь опять
Будет пиво попивать!…
Уплывшее зерно и перевернувшиеся лошади
“Томский взвоз, по которому проезжает масса народу, представляет из себя в буквальном смысле катушку”, – пишут в газетах. Редкий обоз с товаром поднимается со стороны реки без того, чтобы пара возов не перевернулась на скользком и затяжном подъёме. При этом, вместе с возами переворачиваются и лошади. 5 ноября 1914 года произошло несколько подобных случаев.
“Первые две-три лошади обоза, не раз вставая на колени, усердно подгоняемые кнутами и палками, взбираются со скользкого раската на более удобное место, но задние лошади, привязанные поводами к передним возам, падают, стягивают их за собой. И вот перед спуском мешаются в кучу воза, кони и люди. Лошадей приходилось распрягать, воза направлять и снова для подъёма запрягать лошадей. А в это время, пока освободится проезд, на взвозе скапливается несколько сот подвод ожидающих, когда освободится путь”, – рисует картину 10-бальной пробки в Барнауле начала XX века газета “Жизнь Алтая”.
Но если на подъеме – одна беда, то внизу – уже совсем другая. На реке Обь от Томской улицы до улицы Льва Толстого образовалась огромная полынья. Возле нижнего конца полыньи находился злополучный спуск с Томского взвоза. За последние несколько дней вода в реке начала прибывать, а городские власти, чтобы спасти ситуацию, огородили место ЧП несколькими столбиками, но это не помогло. По кромке полыньи проходил обоз с пшеницей. Лёд не выдержал и раскололся. На большой льдине оказалось 9 запряжённых лошадьми возов, которые понесло вдаль от берега. Почти всех удалось вытащить обратно на берег. Из потерь – утонул один воз овса, а ещё один воз с пшеницей унесло на середину полыньи. Его чуть позже пришлось спасать с помощью лодки.
Ворсинское лобби
Управляющий делами пивзавода “Братья Ворсины” Н. А. Ворсин обратился в городскую думу с ходатайством не закрывать насовсем торговлю пивом в городе. По его мнению, все беды были от водки, а от пива – лишь польза.
“Пиво не вредно и, наоборот, в умеренном употреблении даже полезно. Распоряжение же правительства о прекращении в империи торговли крепкими напитками вызвано чрезмерным употреблением водки в среде рабочего люда. Когда пиво не будет продаваться в пивных лавках и трактирах, а будет продаваться лишь в ресторанах высших разрядов, куда рабочий люд не заходит, то и опасности последнему от пива ни какой не будет. Если же пивной склад и завод закроются, то это вызовет тайное курение пива и с продажей его в притонах бороться будет не только затруднительно, но прямо-таки невозможно”, — заявил “пивной король” Ворсин.
Также он предложил перенести свои склады и производство в отдалённые алтайские деревни, где ещё не введён запрет на производство и продажу пива.
Сезон капусты
4 ноября в Барнауле случился большой привоз капусты свежего урожая. По словам очевидцев тех лет, вся Соборная площадь – от мясных лавок до Пушкинской улицы – была заставлена возами исключительно с капустой. Капусту среднего качества в то время можно было купить по 3-4 рубля за сотню кочанов.
Жизнь без пьянства
Собственные корреспонденты газеты “Жизнь Алтая” из Шипуновской волости передают о заметных на селе “отрадных явлениях” и “совершенной трезвости населения”.
[one_half last=”no”]
[/one_half]”Есть несколько случаев, когда закоренелые алкоголики, прежде не расходовавшие почти ни копейки из заработанных потом и кровью денег на какие-либо полезные нужды, теперь покупают своим жёнами и детям платья и рубашки, которых те почти не имели, а холостяки, раньше работавшие только на пропой, покупают себе сапоги и приличную одежду, которых у них никогда не было. Среди этих элементов населения воистину наблюдается воскресение к жизни. Вечно тупой взгляд и постоянно обрюзглое лицо за сравнительно короткое время заменились оживлением и бодростью, а ведь и это одно говорит уже многое в смысле народного оздоровления. В самом деле, привычное пьянство – разве не болезнь своего рода? И сколько людей здоровых, сильных и полезных стёрла с лица земли эта болезнь. Теперь странным кажется, почему причину этой болезни не уничтожили ранее, ведь не может быть, чтобы не знали всей глубины того зла, которое делало вино, влитое в организм человека”, – даже сейчас, 100 лет спустя, эти слова будут опять актуальны. Впрочем, все эти кратковременные успехи по оздоровлению крестьянства в скором времени пойдут прахом и настанут совсем другие времени и другие заботы.
“Наш деревенский мужичок, покупая бутылку водки, безусловно не сознаёт, что он купил яд. Вот почему деревня должна сердечно приветствовать те меры, которые приняты в настоящее время к отрезвлению населения, и от души пожелать, чтобы эти меры были продолжены не только до окончания войны, но и после неё”, – подытоживает корреспондент из Шипуново.
“Начало карьеры”
В барнаульском Народном доме идёт спектакль “Начало карьеры”, а газета “Жизнь Алтая” публикует довольно критичную рецензию на эту постановку.
[one_third last=”no”]
[/one_third]”Лёгкая и остроумная комедия, рисующая интимные “грешки” сильных мира сего, представителей высшей бюрократии. На обслуживании и прикрывании этих грешков строят свою карьеру будущие большие бюрократы, молодые “многообещающие” чиновники, но стоит сойти со сцены их патрону, и они самым откровенным образом отвёртываются от него и немедленно начинают изыскивать другие способы устройства своей судьбы. Пьеса смотрится легко и с удовольствием, но изобилует пикантными деталями, делающими постановку её на сцене Народного дома не очень желательной”, – начинает свой рассказ культурный критик, постепенно переходя к описанию игры актёров.
“Пальму первенства заслужил на этот раз бесспорно г. Аргун-Терский, в нелёгкой роли Путанцева, личного секретаря его превосходительства. Его свободная, выразительная и чуждая излишеств игра могла быть названа вполне хорошей. Хорош был и г. Рощин в роли мелкого чиновника Галкина, особенно в последнем акте. В игре гг. Неволина (генерал Поярков), Карпова (капитан Ревякин) и Линевича (барон фон Дункель) чувствовался лёгкий налёт шаржа; но даже г. Линевич на этот раз воздержался от того усердного переигрывания, каким он портил свои предыдущие роли. В вину ему можно поставить только сценку в последнем акте, которую можно было сыграть не так карикатурно. Гораздо менее удовлетворителен был женский персонал. Ничего худого нельзя сказать о игре г-жи Тариановой, но впечатление портил излишне молодой грим артистки, игравшей жену генерала Пояркова, по смыслу пьесы, довольно пожилую даму. В главной женской роли – легкомысленной и глубоко испорченной машинистки Зинаиды Павловны выступила г-жа Спорэ, и оказалось несравненно более подходящей артисткой для комедии, чем для драмы. Но всё же можно указать ей неестественность манер и, вообще, отсутствие простоты и искренности в игре. Мешал впечатлению и неподходящий к роли парик”, – тут “на орехи” досталось почти всем, кто участвовал в постановке.
Пожар и австрийцы
5 ноября, около 10 часов утра, в Вознесенском переулке произошёл сильный пожар. От железной печки загорелись приготовленные для изготовления саней плахи, тёс, полозья и прутья. Весь этот материал принадлежал некоему Шампорову и был сложен под навесом между двух экипажных мастерских.
Пожарные, прибывшие на место, огонь смогли довольно быстро локализовать. С некоторых построек удалось снять крышу, поэтому пожар не перекинулся дальше.
[one_half last=”no”]
[/one_half]”В тушении пожара принимало участие много пленных австрийцев. Когда пожарники, напрягшие все усилия к тому, чтобы снять крышу и не дать огню возможности распространиться на мастерские, стащили эту крышу, воздух внезапно огласился дружными и продолжительными аплодисментами. Аплодировали успеху пленные австрийцы”, – отмечают интересный факт барнаульские газеты.
Это только первые месяцы войны, да война это ещё только Первая мировая, поэтому отношение к пленным здесь снисходительно-уважительное. Они уже стали привычной частью городского пейзажа и к ним относились с некоторым пониманием. “Жизнь Алтая” пишет, что пленные стали проявлять повышенный интерес к русскому языку. Многие из них для этого даже запасаются записными книжками и тетрадями.
Штрафы и бродячий скот
Губернатор региона выписал трём жителям Барнаула весьма значительные штрафы за то, что они не присматривали за своими коровами и позволили им бродить по улицам. Данный запрет тогда обосновывался тем, что животные “повально болеют воспалением лёгких и другими эпизоотическими болезнями рогатого скота”. Городская управа запретила жителям Барнаула выпускать животных на улицу, а за исполнением своего решения командировала стражника по фамилии Лосев.
Стражник обнаружил бродивших на улице коров и попытался загнать их в пожарное депо, но владельцы коров – Максим Разлуцкий, Василий Хребтов, Фёдор Захаров и Иван Банных не дали Лосеву загнать скот. За это на них был составлен протокол.
В итоге, Разлуцкий, Хребтов и Захаров оштрафованы губернатором по 100 руб. каждый, а Банных оштрафован на 50 руб. Каждому из нарушителей порядка было предложено выбрать – либо платить деньги, либо отправляться на несколько недель в тюрьму.
Материал написан на основе архивов газеты “Жизнь Алтая”. Стиль и даты – сохранены. Редакция “Капиталиста” выражает благодарность Алтайской краевой библиотеке имени Шишкова за предоставленные архивы.
Материалы по теме:
